Порядок дня в санатории был незыблем. После завтрака — процедуры. Анна Павловна полюбила жемчужные ванны, но совершенно не понимала циркулярный душ. «Интересный метод реставрации, — думала она, стоя в центре водяного хаоса. — Вероятно, так выбивают пыль из особо ветхих документов».
Эпицентром же всей санаторной вселенной была Тамара Борисовна, вдова воронежского «колбасного короля». Однажды она подсела к Анне Павловне в холле.
— Вы, я вижу, женщина интеллигентная. Вы поймете. Вот, посмотрите, что я привезла на банкет. С этими словами она извлекла из пакета шелковое платье цвета морской волны.
— Это мне муж покойный незадолго до ухода подарил. Он у меня, знаете, мужик был… прямой. Говорил мало. А тут принес, говорит: «Томочка, ты в нем будешь как царица!». А через месяц его не стало. Так что это не просто платье… это его последние слова мне, понимаете? Реликвия!
А за два дня до банкета «реликвия» пропала. Тамара Борисовна подняла шум, который мог вызвать оползень на горе Машук. Директор санатория, суетливый Аркадий Семенович, тут же развернул следственные действия. — Не замечали ли вы чего-либо подозрительного? — спрашивал он у отдыхающих. Подозрение быстро пало на Лидию. Главным обвинителем выступила генеральская вдова Ксения Ивановна, которая тут же создала свой «следственный комитет» из двух подруг.
— Я вам говорю, это она! — шипела Ксения Ивановна в холле, пока Анна Павловна делала вид, что читает газету. — У нее глаза голодные! Она на Тамарочкино платье смотрела, как кошка на сметану! Да и вообще, порода видна. У таких все на лице написано!
Разговор с директором превратился в публичную порку. Анна Павловна видела, как Лидия выбежала из его кабинета, униженная, и села на лавочку в дальнем конце парка. Она не плакала, а просто сидела, ссутулившись, и смотрела в одну точку. Сначала Анна почувствовала холодное удовлетворение. Справедливость.
Но потом она увидела, как Лидия достала из сумки телефон и долго смотрела на экран. Вероятно, на фотографию внучки. И в этот момент удовлетворение сменилось чем-то другим. Неуютным, колючим. Она видела не преступницу, а просто раздавленного человека.
Вечером раздался звонок от сына.
— Ну что, мам? Как твой системный отдых? Суставы в порядке?
— В полном, Паша, — ответила она, глядя в окно на темнеющий двор, где только что разворачивалась немая драма. — Система работает без сбоев. Происходит инвентаризация ценностей.
— Это хорошо, — не понял иронии сын.
Возвращаясь с ингаляции через хозяйственный двор, Анна Павловна увидела сгорбленную фигуру у мусорных контейнеров. В тусклом свете фонаря Лидия, озираясь, пыталась запихнуть в щель контейнера блестящий сверток. Цвет морской волны предательски сверкнул.
Их взгляды встретились. В глазах Лидии был первобытный ужас. Вот он, момент. Анна Павловна уже открыла рот, чтобы позвать на помощь. Но вместо триумфа она ощутила странную пустоту. Вспомнился муж с его нелепым, но надежным креплением для шкафа. Жизнь — не инструкция.
