— Увидят, — тихо сказала она. — Сюда сейчас охранник пойдет с обходом. Не здесь. Ее мозг архивариуса мгновенно включился в разработку спецоперации. — Давай сюда. В моем личном деле в графе «правонарушения» до сих пор стоял прочерк. Карьера преступницы начинается многообещающе.
Она сунула платье в свою холщовую сумку.
— План такой: в пять утра, перед сменой горничных, встречаемся в холле у прачечной. Я отвлеку дежурную, попрошу померить давление. А ты должна будешь незаметно сунуть сверток в тележку с чистым бельем. Поняла?
Лидия, не в силах вымолвить ни слова, лишь испуганно кивнула.
Ночная операция прошла почти гладко, если не считать того, что аппарат для измерения давления у дежурной медсестры оказался неисправен, и она полчаса пыталась его починить, пока за ее спиной Лидия, дрожа как осиновый лист, пыталась незаметно пристроить «реликвию».
На следующий день санаторий гудел: платье нашлось! Вечером в дверь номера Анны Павловны тихо постучали. На пороге стояла Лидия.
— Спасибо, — прошептала она. — Я не знаю, зачем ты это сделала.
— Я тоже, — честно ответила Анна.
Она помолчала, а потом задала вопрос, который мучил ее всю ночь:
— Зачем оно тебе было нужно, Лида? Это платье? Лидия подняла на нее полные слез глаза.
— Глупость, Аня. Просто… вся жизнь как-то начерно прошла. Муж пил, работа тяжелая, нищету тянула. А тут… она в этих нарядах, как царица. И я подумала… хоть на один вечер, хоть на пару часов притвориться, что у меня тоже все получилось. Что я тоже красивая, удачливая. Надеть, покрутиться перед зеркалом и снять. Я бы вернула… Наверное. Испугалась просто.
И в этом жалком лепете Анна Павловна вдруг увидела всю историю ее жизни, неумело написанную на дешевых листах.
— Прости меня. За все прости. И за Игоря… — добавила она совсем тихо.
Анна Павловна смотрела на нее и понимала, что дело закрыто. Не потому что свершилось возмездие, а потому что оно потеряло всякий смысл.
— Иди, Лида, — сказала она. — Просто иди.
На прощальном банкете играл оркестр. Тамара Борисовна, как и подобает царице, блистала в своем платье и громко рассказывала, как она «сразу нутром чуяла, что это ошибка». Анна Павловна сидела в дальнем углу. В другом конце зала, почти невидимая, сидела Лидия и пила минеральную воду. В какой-то момент их взгляды снова встретились поверх голов, поверх музыки, поверх сорока лет. Лидия чуть заметно кивнула. И Анна Павловна так же незаметно кивнула в ответ.
В последний вечер снова позвонил сын.
— Ну что, мам, как прошла «перезагрузка»? Суставы в норме? Новую главу написала? Анна Павловна посмотрела за окно, на темные вершины гор.
— Знаешь, Паша, я не написала новую главу. Я просто сделала несколько важных правок в старой. И поняла, что не все документы нужно хранить вечно. Некоторые лучше просто отпустить.
Она повесила трубку и впервые за много лет почувствовала, что в ее внутреннем архиве появился воздух. Много свежего, горного воздуха.
