Нотариус посмотрел на меня поверх очков и медленно произнёс слова, которые перевернули всю мою жизнь. В кабинете повисла тишина, нарушаемая только тиканьем старинных часов на стене.
— Квартира переходит к вам, Татьяна Петровна, — повторил он, видя моё замешательство. — Ваша бабушка оставила всё именно вам.
Рядом со мной на стуле застыла моя свекровь Галина Ивановна. Её лицо побелело, потом покраснело, а пальцы судорожно сжали сумочку. Я чувствовала, как от неё исходят волны едва сдерживаемой ярости.
— Это какая-то ошибка, — прошипела она. — Мой сын Павел тоже внук покойной. Почему всё досталось только ей?
Нотариус невозмутимо пожал плечами.
— Завещание составлено правильно. Анна Михайловна была в здравом уме и твёрдой памяти. Она сама решила, кому оставить своё имущество.
Я сидела, не в силах произнести ни слова. Трёхкомнатная квартира в центре города — это было невероятно. Мы с Павлом пять лет снимали однокомнатную квартиру на окраине, еле сводили концы с концами, а тут такое наследство.
Бабушка Павла всегда относилась ко мне тепло, но я и подумать не могла, что она оставит квартиру именно мне, а не своему внуку. Хотя, если вспомнить, как она морщилась при виде своей дочери Галины Ивановны, всё становилось понятнее.
Выйдя из нотариальной конторы, свекровь схватила меня за руку.
— Ты специально втёрлась к ней в доверие! — зашипела она. — Манипулировала старой женщиной!
— Галина Ивановна, я просто навещала бабушку, когда у меня было время, — спокойно ответила я. — В отличие от вас.
Свекровь побагровела.
— Как ты смеешь! Я воспитывала Павлика, у меня не было времени бегать к этой старой…
— Мама! — раздался голос моего мужа.
Павел стоял у машины, неловко переминаясь с ноги на ногу. Он слышал наш разговор, но, как всегда, не знал, на чью сторону встать.
— Паша, твоя жена обманом завладела нашей квартирой! — воскликнула Галина Ивановна.
— Это не наша квартира, мама. Это была квартира бабушки, — тихо сказал Павел.
— Но ты же её внук! Ты имеешь больше прав, чем эта… невестка!
Я молча села в машину. Всю дорогу домой Павел молчал, а его мать на заднем сиденье что-то бормотала себе под нос про несправедливость и обман.
Дома я сразу пошла на кухню готовить ужин. Мне нужно было занять руки, чтобы успокоиться. Свекровь расположилась в гостиной и начала обрабатывать сына.
— Павлик, ты же понимаешь, что так нельзя оставлять? Квартира должна быть записана на тебя!
— Мам, бабушка сама так решила…
— Бабушка была старая и больная! Твоя жена воспользовалась её слабостью! Таня должна переписать квартиру на тебя!
Я замерла с ножом в руках. Переписать квартиру? Единственное, что у меня теперь есть своё?
— Галина Ивановна, — сказала я, выходя из кухни. — Квартира останется записанной на меня. Это воля бабушки.
Свекровь вскочила с дивана.
