Я не знаю, сделала бы я что-то, если бы не та самая вышивка, которую я искала для мамы целый месяц и которую она приняла так, словно я передала ей тарелку с огурцами, а вот над подарком новообретенной дочери охала так, словно получила Porsche или бриллиантовое колье, хотя это были всего-навсего часы, да, может, не дешевые, но все же самые обычные.
Так вот, когда Эмилия затеяла у нее ремонт, мама жила у меня, но каждый день я возила ее в квартиру, чтобы она могла проконтролировать процесс или заняться расхламлением: мама решила, что это отличный повод избавиться от всего ненужного. Она складывала в картонные коробки свои старые конспекты уроков, просроченные лекарства и высохшие краски (до вышивки мама увлекалась рисованием). Я таскала эти коробки вниз, к мусорке. Надо ли говорить, что в одной из этих коробок я нашла свою вышивку. Казалось бы – что мне обижаться на Эмилию, ведь это мама сунула вышивку в мусор? Но дело все в том, что с появлением сестры в нашей жизни мама резко потеряла интерес и к вышивке, и к церковным службам. Ее теперь интересовало только здоровое питание и Эмилия.
В тот день, вернувшись домой и дождавшись, когда мама сядет смотреть телевизор, я взяла ноутбук и принялась изучать все интернет-следы Насти-Эмилии. Я не поленилась и пролистала все ее публикации до самых первых, досконально изучила комментарии и лайки на этих первых публикациях – там могли быть люди, которые знают ее давно и могут подтвердить или опровергнуть ее рассказы о своем прошлом. Мне повезло, и я нашла профиль некой Петровой Ольги, которая раньше дружила с моей сестрой, судя по ее комментариям. Правда, сейчас никаких следов Ольги в жизни Эмилии не наблюдалось.
Я боялась, что если напишу ей, она может сообщить моей сестре, поэтому решила поговорить вживую. Это оказалось несложно – она работала тренером по гимнастике в одном из детских центров, и я просто подкараулила ее возле здания и сказала, что я – сестра Эмилии. Точнее, Насти.
— Сестра? – удивилась она.
Я рассказала ей нашу историю, и она ни разу не перебила меня, не удивилась, из-за чего я было уже решила, что все, что говорила Эмилия – правда. Но когда я закончила, Ольга произнесла.
— Да брешет она все! Всегда такой была – врала, как дышала! И папаня ее никакой памяти не терял, хотя, конечно, он редко бывает в состоянии что-то внятное сказать – пьет. И мать ее от этого умерла, лет пять назад. А бабки у нее никогда и не было, все она сочиняет!
Эти слова были лучше любой музыки!
— А вы сможете повторить это все моей маме?
Ольга дернула плечом и ответила:
— Да скажу, если надо. Но в суд не пойду, сразу говорю – мне все эти проблемы ни к чему.
Я решила, что нужно такое подтверждение, чтобы мама точно нам поверила. А что может быть точнее теста ДНК?
Я не буду рассказывать, на какие ухищрения мне пришлось пойти, чтобы добыть продукты жизнедеятельности моей фальшивой сестры. Скажу только, что рыться в ее мусорной корзине было не очень приятно, особенно учитывая тот факт, что для этого мне пришлось сделать вид, что я хочу с ней подружиться.
Как я ждала результатов этого теста! Каждый час проверяла почту на компьютере, мечтая о том, как выложу всё маме. И когда мне пришло письмо из клиники, я чуть не закричала во весь голос – однозначно эта девица не являлась родственницей ни мне, ни маме (у мамы я взяла тест обычно, соврав, что это тест на вирус).
Я могла бы сразу пойти к маме. Но я ее люблю, и мне не хотелось причинять ей боль. Лучше пусть это сделает она, Эмилия. Хотя теперь она никакая не Эмилия.
Когда я к ней приехала, она, как обычно, записывала какие-то видео – открыла дверь с телефоном в руках, в комнате горела лампа в виде кольца.
— Сестренка! – обрадовалась она. – Как здорово, что ты приехала!
Она принялась обнимать меня, душа своим ужасно сладким парфюмом. Я резко оттолкнула ее, вытащила из сумочки распечатанный анализ и сунула ей в лицо.
