В общем, это ей пошло на руку, правда, Алёна ревела, когда узнала, что одна будет ночевать, но Аня ей шоколадку купила, чипсы и газировку, и та смирилась со своей участью.
То, что она беременна, Аня узнала поздно. Цикл у нее вечно неровный был, да и не особо она за ним следила, никто ее этому не учил. Это вторая кассирша, Вероника Матвеевна, спросила в шутку:
— Ты чего вся светишься, округлилась – не беременная ли часом?
Посмеяться посмеялись, а вечером Аня купила тест. Когда увидела две полоски, сначала не поверила – нет, этого просто не может быть!
Олег не обрадовался. Сказал, что это все не вовремя и сунул ей денег на врача. Аня проплакала ночь и пошла. Но оказалось, что поздно уже – шестнадцать недель. Получается, на даче тогда все и случилось, а она-то думала, что в первый раз вообще нельзя забеременеть.
Какое-то время удавалось скрывать все от отчима, но живот рос как на дрожжах. Пришлось признаваться.
— И где парень твой? Жениться на тебе собирается?
Аня опустила глаза. Олега она уже месяц не видела, как он узнал, что ребенка придется оставить, так и пропал.
— Понятно, – протянул отчим. – Я же предупреждал тебя, Аня…
Он не сразу сказал, наверное, с тетей Любой посоветовался.
— Раз уж так вышло – рожай. Но придется тебе его в роддоме оставить, мне лишний рот ни к чему. Тут такое дело… Женюсь я, Анька. Люба тоже беременная. Двойня у нас будет. Сама понимаешь, трое младенцев в одном доме – это перебор.
— А она что, здесь жить будет? – удивилась Аня.
— Ну а где? Она же жена моя теперь будет, где ей еще жить?
Казалось, что это он так шутит. Но отчим не шутил. Каждый день говорил об этом и обещал выгнать их с сестрой обеих из дома, если притащится сюда с ребенком. Аня понимала, что он не свои слова сейчас говорит, что он повторяет то, что ему тетя Люба внушает. Но дело это не меняло – она не могла оставить ребенка.
— Не переживай, – сказала тетя Люба. – Такие младенцы нарасхват, его быстро усыновят, и будут любить как своего.
Аня плакала, звонила Олегу, пыталась придумать, где им жить с сестрой и младенцем, но придумать не могла. И тут в один из дней Вероника Матвеевна сказала, кивнув на супружескую пару:
— Надо же, столько лет прошло, а они все в черном ходят. Всю жизнь горю посвятить, ну я не знаю… Родили бы еще одного ребенка. Или усыновили.
Эту пару Аня часто видела — и вместе, и по отдельности. Оба они были вежливые, с приятными лицами, разве что немного грустными, но понятия не имела, что у них произошло.
— У них дочка разбилась, помнишь, громкая история была – газель с детьми разбилась? Ездили на экскурсию в другой город, водитель заснул, кажется. Он погиб да девочка эта, так жалко. А люди хорошие такие – он врач, она английский преподает. Я жила раньше по соседству, когда замужем была. Ну, дело прошлое… Я к ним приходила тогда, все приходили – несли ей ангелочков. Представляешь, дочка их купила ангелочка, статуэтку, на экскурсии этой, и в руке ее держала. Еле достали. Не знаю, кто первый додумался ей ангелочка принести, а потом уже многие приносили. Я боялась, что ей хуже от этого будет, но нет – кажется, ей это только помогает.
Это Аня в каком-то фильме увидела, как девушка своего ребенка отдавала супружеской паре, которая не могла иметь детей. Понятно, что эти могли, да и, скорее всего, вовсе не хотели ребенка, но почему-то Аня все время о них думала. Она была уже на восьмом месяце, но все еще работала, не хотела место потерять, и тут как раз пара эта на ее кассе стояла, и мужчина спросил:
