От этих слов Ане хотелось плакать, но при сестре она сдерживала себя.
Содержание записки Аня продумала заранее. Написала, что не может оставить себе ребенка, и что он здоровый, они могут не беспокоиться. А еще напомнила про знак – упавшую статуэтку. В конверт она вложила деньги — всю свою накопленную пенсию. Этого должно было хватить, они же хорошие люди.
Из больницы выписывали утром, но подкидывать ребенка посреди белого дня было страшно. Она целый день просидела в торговом центре, хотя сидеть было тяжело, и голова кружилась. Но главной была ее девочка, которой нужно найти любящих родителей.
Когда торговый центр закрылся, Аня еще час сидела на лавочке, хорошо, что было тепло. Только когда на город опустились сумерки, она решилась войти в подъезд, проскользнула, когда мужчина с собакой выходил на вечернюю прогулку.
Дочку она носила в переноске, купила ее на свои деньги и попросила Веронику Матвеевну принести на выписку. Та лишних вопросов не задавала. И вот сейчас, поставив переноску так, чтобы ее не задела дверь, Аня сунула под одеяло конверт с запиской и деньгами и уже собралась позвонить в дверь и убежать, как тут же она открылась. На пороге стоял мужчина, отец погибшей девочки.
— Ты что здесь возишься?
Аня даже подпрыгнула от испуга.
Тут он заметил переноску.
Слезы потекли сами собой. И Аня рассказала все – про Олега, который ее бросил, про отчима, который и так содержал их с сестрой уже семь лет, а теперь женился, и у него родились двойняшки, про тетю Любу, которая придумала, что Аня напишет отказную в роддоме.
Он выслушал ее внимательно, после чего сказал:
— Галя уже спит, не хочу ее беспокоить. Утром поговорим. Пошли, я постелю тебе в зале.
Спать в комнате с десятками ангелочков было странно. Но Аня уснула почти сразу, крепко прижав дочку к груди.
Проснулась она оттого, что почувствовала пустоту. Дочки не было. И в этот момент она поняла, что не сможет с ней расстаться. Никогда не сможет. Захотелось побежать, найти, забрать ее…
Она подскочила, но не успела сделать и шагу, как в комнату вошла Галина. В руках у нее была девочка.
— Держи, – улыбнулась она. – Надо покормить, я ее укачала, хотела дать тебе поспать, но надолго этого не хватит.
Пока Аня кормила дочку, не могла поднять глаза на Галину. Что ей сказал муж? Что, если они уже решили, что усыновят девочку? Как сказать им, что она передумала?
— Твоей сестре, сколько лет? – вдруг спросила Галина.
— Двенадцать, – с удивлением ответила Аня.
— Как ты думаешь, она согласится к нам переехать?
Этот вопрос был таким странным, что Аня подняла глаза на Галину.
— Что? – не поняла она.
— Ну, Саша мне все рассказал. Что вам негде жить, что отчим тебя выгоняет. Я подумала, что если твоя сестра останется там, они сделают из нее домработницу. Пусть тоже у нас поживет.
— Что значит «тоже»? – заикаясь, спросила Аня.
Галина кивнула на статуэтку, которая стояла у фотографии – склеенная, она выглядела странно, но в целом была узнаваема.
— Я думаю, это был знак. Что мы должны тебе помочь, – просто сказала она. — Мы тут подумали – места много, переезжайте к нам. Я тебе помогу с девочкой. А глупости ты свои брось. Нельзя мать и ребенка разлучать.
Ане стало так радостно, и так стыдно, что щеки опять заалели.
— Так что, ты согласна?
Аня кивнула, пряча лицо в одеяле дочери, чтобы Галина не увидела ее слез…
