Владик смотрел на отца. На неживое, желтоватое от блеска свечей родное когда-то лицо. Он вспомнил, как двадцатилетним ждал отца у журфака, где тот преподавал. Следил за ним. Как тот вышел под руку с какой-то тонконогой девицей, смеясь. Довольный, лоснящийся счастьем. Вспомнил, как шел за ними долго, прячась в толпе. Как, придя домой, нагрубил матери. Заперся в своей комнате, врубил какую-то дикую музыку и рыдал, не понимая, почему. И сейчас хотелось плакать. Владик сжал кулаки. Чтобы не рыдать, Владик запел: «Чьи вы, хлопцы, будете, кто вас в бой ведет? Кто под красным знаменем раненый идет?». В окно постучали. Владик вскочил, бросился к двери, растворил настежь и прокричал в темноту: «Иди на фиг, Сережа!».
Рано утром Владик открыл глаза и понял по затекшей спине, что проспал на стуле, облокотившись на гроб. Оля спала на лавке, накрытая плащом. Владик протер глаза: что-то необычное лежало у отца на груди. Присмотревшись, Владик понял, что это мышь. Крупная, серая, мертвая.
«А почему у вас дверь нараспашку?» — баба Нина появилась в дверях. Подошла к гробу, схватила мышь за хвост и выбросила в окно. «Это Федор, кот Анатолия», — пояснила она, — «это он хозяину гостинец принес, страдает по нему шибко. Так орал громко в ночь, как тот помер, как ребенок плакал».
Баба Нина руководила похоронами. Устроила все в лучшем виде. Оля с Владиком как статисты наблюдали со стороны, как баба Нина дирижирует водителем, мужиками-носильщиками, попом, бабушками на поминках. Как стали забивать гвозди в крышку гроба, баба Нина велела им с Олей плакать. Владик возмутился, затем под строгим взглядом бабы Нины попробовал, не получилось. Слезы стояли в горле. «Плачь!», — велела баба Нина, — «Надо выплакать обиду. Простить. Традиция такая. Плачь». Оля тихо сзади произнесла: «Ей в психотерапевты надо, цены бы не было». Владик слушал, как гробовщик загоняет гвозди в крышку, представлял, как отец смотрит там в гробу, как исчезает последняя полоска света. Внезапно для себя самого зарыдал, громко, всхлипывая, никого не стесняясь. Ольга сопела сзади, а затем присоединилась, рыдая по-женски высоко, с переливами.
Уезжая из деревни, решили проехать мимо кладбища, попрощаться. Ворота погоста были закрыты на засов. «Те самые, про которые баба Нина говорила?» — спросила Ольга. «Наверное». У ворот сидел большое пушистый серый кот. «Я сейчас», — Владик остановил машину и вышел. Подошел к коту, присел на корточки. Кто-то подошел. Владик поднял глаза – отец. Молодой, тридцатилетний, из детства, в олимпийке. «Папка?» — голос у Владика сорвался. Отец усмехнулся: «Папка для бумаг». Дурацкая шутка из детства. Владик ее забыл. «Теперь тебе на воротах стоять?» — Владик понял, что плачет. Отец улыбнулся: «не люблю сантименты, ты знаешь». Владик понимающе улыбнулся в ответ, развернулся к машине. Обернулся, посмотрел на полупрозрачную фигуру отца: «Это было так просто. Надо было раньше».
Источник: http://litclubbs.ru/writers/5360-tak-prosto.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Оформите Премиум-подписку и помогите развитию Бумажного Слона.
Подписывайтесь на наш второй канал с детским творчеством — Слонёнок. Откройте для себя удивительные истории, рисунки и поделки, созданные маленькими творцами!
Литературные дуэли на «Бумажном слоне» : битвы между писателями каждую неделю!
Понравился рассказ? У вас есть возможность поддержать клуб.
