Она шла по тропинке справа к дороге. Анатолий сразу узнал ее. Хотя мог бы и не узнать. Выглядела она для него невысокой, худой и постаревшей. Это был другой человек. Резко свернул влево к улице, которая ему была не нужна. Он уверил себя, что она не узнала его. Если она так сильно изменилась, то должно быть и он уже другой.
Узнала она его или нет? Он не хотел встречаться с ней, не хотел разговора. Где ты? Как ты? Это была другая женщина. Но главное: он был другим. Того прошлого для него больше не существовало. И почему-то ему стало стыдно за то, что с ним произошло тогда.
Десять лет прошло. Анатолий закончил школу, университет, женился. Любил жену. По распределению попал в самый дальний уголок области. У них подрастал сын. Денис. Работа не особенно нравилась ему. Но он тянул лямку. И был уверен, что уже ничего не изменится в его жизни. Всё будет одно и то же изо дня в день, из года в год.
Приехал в город навестить родителей. Он делал это раз в два года. Один год ездили куда-нибудь отдыхать. Вот эта встреча. Совершенно неожиданная. Он не вспоминал ее. Не думал о ней, забыл про ее существование. Он был уверен, что эта страница вырвана из его книги жизни.
Жили они в Затоне. Вторая Портовая, дом девять, квартира три. Первый подъезд от магазина. На втором этаже двухэтажного бревенчатого дома, построенного еще до войны. В квартире на трех хозяев. С общей кухней и туалетом. Еще в кухне была маленькая кладовка, в которой было холодно и темно. Света там не было.
Была поздняя осень. Анатолий учился в последнем десятом классе шестьдесят девятой школы.
Иногда мать вечерами уходила в соседнюю квартиру, где жили две пенсионерки. Они были одиноки. Тетя Наташа попала в Сибирь еще ребенком из блокадного Ленинграда. У тети Дуси давным-давно умер муж. Пили дешевое вино. В такой поздний вечер мать вернулась от тети Наташи и сказала, что у нее живет девушка. Снимает койку. Учится вечерами в речном техникуме. И работает в РЭБе (ремонтно-эксплуатационная база). Закончит техникум, станет какой-нибудь начальницей. Вот сейчас сидит и не может решить задачи и примеры. Чуть не плачет. Дается ей математика плохо. Мать сказала, что Анатолий хорошо учится, отличник. Поможет. Света, так звали девушку, сказала, что тогда придет к ним. Сама она не сделает. Замучилась с математикой. А преподаватель у них строгий. Скоро надо сдать контрольную.
Дня три прошло. Был поздний вечер. Родителей дома не было. Ушли в гости. Возвращались они затемно.
Анатолий сидел за столом, единственным в их комнате, спиной к двери, как обычно. Не слышал, как она вошла. На столе желали учебники, тетради. Он делал письменные работы.
Что-то тихое, почти детское за спиной. Кто это еще мог быть? Да еще и вечером? Обернулся. Девушка, скорее всего старшеклассница. Но у них в школе такой не было. Улыбалась застенчиво. А большие глаза ее светились, как будто она перед собой видела Эйфелеву башню. Анатолию это понравилось. На него смотрели не как на мальчишку.
Он забыл о разговоре с матерью и никак не мог понять, кто это незнакомка, так внезапно появившаяся в их комнате. И чего она хочет. На ней был халатик и тапочки.
— Вот. Пришла. Тетя Клава сказала, что ты отличник. Можешь решить любую задачу.
Да! Она держала общую тетрадь, как держат поднос в ресторане. Может, когда-то она работала официанткой? Вспомнил.
С боку стола стоял плетенный стул. Такие стулья родители купили на барахолке.
Придвинула стул и села так близко от него, что он чувствовал тепло ее тела и запах. В разрезе халатика он увидел верхний край белого лифчика. Поспешно отвернулся. Отвел глаза, испугавшись, что она могла перехватить его взгляд и подумать о нем плохое.
— Отличник… Какое там! Так себе! – пробормотал он.
Она сидела, поджав под себя ногу, по-домашнему, как девчонка. Это успокоило его. Тапок она сбросила, он лежал возле ножки стула кверху подошвой. Анатолий разглядел соринки. Коленка ослепила его, как прожектор. Она листала тетрадку. У нее был красивый округлый почерк. Идеально ровный. Как у старательной ученицы.
Как он должен был себя назвать? Просто Толя? Или посолидней: Анатолий. Он ни разу не знакомился с девушками.
— Ты Толя. Тетя Клава рассказывала о тебе. Она гордится тобой, потому что ты очень хорошо учишься.
Перед другими мать хвалилась им. По ее рассказам он был круглый отличник и лучше всех учился в школе. И на каждом родительском собрании его хвалили. На собрания ходил отец. Это было не так. И порой ему было неприятно слушать, как она выхваливает его перед другими. Старший его брат Владимир бросил школу в седьмом классе.
Этот случай был исключением.
— Вот! Нашла! Кошмарная контрольная! Сколько ни билась, ничего не получается.
Толя прочитал задачки. Обрадовался. Такие он еще в прошлом году решал. Ничего особого! Сейчас их троечники решают в школе. Тоже мне техникум! Он уже боялся. Быстро решил одну задачку, потом другую третью, прорешал кучу примеров. С ними еще легче. Через час контрольная была готова. Он чувствовал себя Гераклом, совершившим очередной подвиг. Света смотрела восхищенно на него.
В последнее время Анатолий всё чаще задерживался возле огромного платяного шкафа, в центре которого было большое зеркало. Он выпрямлялся и строго смотрел на свое лицо. Мать замечала это и улыбалась. Младшенький оказался умнее и выше своих старших братьев. Однажды, когда у нее сидели подруги, она кивнула в сторону шкафа. Анатолий рассматривал себя и думал, что никто не обращает на него внимания.
Подруги посмотрели на Анатолия, вспомнили, что и они были молодыми. Влюблялись, теряли голову. Теперь это казалось далеким и сказочным. Годы убивают счастье. Лица их стали светлыми. Анатолию было неловко. Он вышел в коридор. Он не был красив. Иногда ему казалось, что он совсем некрасив. И такого полюбить нельзя. Любят красивых. И если бы у него сейчас было одно волшебное желание, он захотел бы стать красивым.
Уши какие-то большие и растопыренные. Когда он сидел за книжкой, то обеими ладонями крепко приживал их. Надеялся, что так они меньше будут торчать.
Рот большой. И нос некрасиво расширяется внизу. И какой-то неровный. Глаза маленькие.
Наступила зима. Вечерами он стоял в подъезде у крыльца, укрываясь за углом. Он не хотел, чтобы его видели с улицы. И думали: «Чего стоит? Кого высматривает? К чему стоять зимними вечерами?»
Вечерники учились через дорогу в бывшем детском садике, куда он ходил до школы. Потом построили большое двухэтажное здание для детишек. А в бывшем садике теперь было вечернее отделение речного техникума.
Кончились занятия. Студенты выходили на высокое крыльцо. Парни закуривали. Смеялись. Порой долетали громкие слова. «Ну, ты даешь! Решил, называется!»
Когда Света подходила к дороге, Анатолий бежал на второй этаж, перешагивая через ступеньку, в комнату. Садился на кухне. И перед ним возникала она, идущая к нему навстречу. Он представлял ее лицо, как она перебегает через дорогу. Да, она почему-то всегда бежала.
Она сидит рядом с ним, а в разрезе халатика виден край лифчика и тонкая полоска.
С родительской кровати раздавался шепот. А потом кровать начинала ритмично скрипеть. И казалось, что это продолжается целую вечность. Этот механический скрип. Крепко-крепко зажимал уши, чтобы переждать, не слышать этого скрипа.
Как такое может быть? Света и этот скрип кровати? Это всё равно, что тебе плюют в душу.
