— Какая обидчивая. Из-за каких-то цветов устраивать скандал.
— Это не из-за цветов! — Марина повернулась к свекрови. — Это из-за того, что вы методично разрушаете мою жизнь! Вы настраиваете против меня мужа, лезете в наши отношения, контролируете каждый шаг!
— Вы его душите! И он позволяет, потому что так и не смог повзрослеть!
— Правда глаза колет? — Марина взяла чемодан. — Знаешь что? Оставайтесь вдвоём. Мамочка приготовит тебе борщ, погладит рубашки и будет рассказывать, какая я была плохая жена. А ты будешь кивать и соглашаться, как всегда.
Она пошла к выходу. В прихожей обернулась.
— И документы на квартиру я заберу. Половина её — моя. По закону. Пусть твоя мать-юрист это запомнит.
Людмила Петровна побагровела.
— Что? Договаривайте. Наконец-то покажите своё настоящее лицо, а не эту маску заботливой мамочки.
Свекровь сжала кулаки, но промолчала. Сергей стоял между ними, растерянный и жалкий.
— Марина, я люблю тебя…
— Нет, Серёжа. Ты любишь свой комфорт. Когда мама готовит, а жена не жалуется. Но так больше не будет.
Она открыла дверь и вышла. За спиной послышался голос Людмилы Петровны:
— Вот и хорошо, что ушла. Теперь заживём спокойно.
— Мам, что же ты наделала…
Марина спускалась по лестнице и впервые за долгое время чувствовала себя свободной. Да, было больно. Да, предстояло многое решать. Но она больше не была пленницей чужой семьи, где её никогда не считали своей.
Внизу она остановилась и достала телефон. Набрала номер подруги.
— Алло, Катя? Можно я к тебе на пару дней? Да, ушла. Окончательно. Расскажу при встрече.
Она вышла на улицу. Светило солнце. Обычный день. Только теперь это был первый день её новой жизни. Без свекрови, которая считала её недостойной своего сына. И без мужа, который так и не смог стать мужчиной.
В сумке зазвонил телефон. Сергей. Она сбросила вызов. Потом ещё один. И ещё. На четвёртый раз она выключила телефон совсем.
Три часа спустя Марина сидела на кухне у подруги. Катя наливала чай и качала головой.
— Я же говорила тебе с самого начала. Когда мужчина не может провести границу между мамой и женой — это катастрофа.
— Я думала, он изменится. Что со временем поймёт.
— Они не меняются. Особенно когда мамочка постоянно нашёптывает, какой он замечательный, а жена недостойная.
Марина обхватила чашку руками. Тепло немного успокаивало.
— Знаешь, что самое обидное? Я действительно старалась. Готовила её любимые блюда, поздравляла с праздниками, пыталась найти общий язык.
— А она с первого дня дала понять, что я временная. Помню, на свадьбе она сказала Сергею при всех: «Ничего, сыночек, первый блин комом».
— И ты после этого пыталась с ней дружить?
— Я любила Сергея. Думала, ради него смогу вытерпеть.
— Любовь — это не про терпение. Это про взаимное уважение. А какое уважение, если муж позволяет матери вытирать об тебя ноги?
В сумке Марины что-то звякнуло. Она достала связку ключей и посмотрела на них. Ключи от той самой квартиры, где она прожила пять лет. Где пыталась построить семью. Где каждый день боролась за своё право быть женой, а не служанкой.
— Придётся искать адвоката, — сказала она. — Для развода и раздела имущества.
— У меня есть хороший. Как раз специализируется на сложных семейных делах. Где свекрови пытаются отжать имущество невесток.
Марина грустно улыбнулась.
— Это так распространено?
— Ты даже не представляешь. Половина разводов — из-за того, что мужья не могут отделиться от мамочек.
Они помолчали. За окном начинало темнеть.
— Можешь жить у меня сколько нужно, — сказала Катя.
— Спасибо. Но я сниму квартиру. Нужно начинать самостоятельную жизнь.
Марина задумалась. Жалела ли она? О потраченных годах — да. О попытках достучаться до Сергея — да. Но о решении уйти?
— Нет. Не жалею. Знаешь, когда она сегодня сказала про «настоящую семью», я вдруг поняла. Они действительно семья. Мать и сын, которые так и не смогли отпустить друг друга. А я там лишняя. Всегда была лишней.
— Это их проблема, не твоя.
