— Ставить границы, — ответила я. — Жёсткие границы. Никаких денег, никаких визитов без предупреждения, никаких манипуляций. Либо она принимает наши правила, либо мы прекращаем общение.
— И что? Это не даёт ей права травмировать нашего ребёнка и разрушать нашу семью.
Дима кивнул. Я видела, как тяжело ему это далось, но он понимал, что другого выхода нет.
На следующий день он поехал к матери. Вернулся через два часа, измотанный и бледный.
— Ну как? — спросила я.
— Она сказала, что я ей больше не сын. Что она меня прокляла. Что мы все пожалеем.
— Типичная реакция манипулятора, когда его лишают власти, — я обняла мужа. — Не принимай близко к сердцу.
— Тань, а вдруг ей правда нужна операция?
— Если нужна, она найдёт способ её сделать. У неё есть квартира, которую можно продать или заложить. Есть дача. Есть накопления — я уверена, что есть. Она не беспомощная старушка, Дим. Она просто привыкла, что ты решаешь её проблемы.
Прошёл месяц. Галина Петровна не звонила, не писала, не приходила. Дима переживал, но я видела, что ему стало легче. Больше не нужно было разрываться между матерью и семьёй, выслушивать бесконечные жалобы и просьбы.
А потом мы случайно встретили тётю Люду в торговом центре.
— Ой, Димочка! — она всплеснула руками. — Как хорошо, что встретила! Твоя мама просила передать, что у неё всё хорошо.
— Правда? — Дима оживился. — А как же операция?
— Ну, она же говорила, что ей срочно нужна операция…
— А, это! — тётя Люда махнула рукой. — Да она уже сделала. В государственной больнице, бесплатно. Оказалось, ничего страшного, просто плановая процедура.
Дима молчал всю дорогу домой. Я не стала ничего говорить — он сам всё понял.
— Знаешь, — сказал он вечером, — я ей больше не верю. Совсем. Она столько раз врала, что я уже не могу отличить правду от лжи.
— Это грустно, — согласилась я. — Но это её выбор.
— Может, когда-нибудь всё наладится?
— Может. Если она изменится. Но пока…
— Пока мы живём своей жизнью, — закончил Дима. — Без вранья и манипуляций.
И мы стали жить. Спокойно, размеренно, без драм и скандалов. Маша перестала бояться, что бабушка умрёт. Дима перестал дёргаться от каждого звонка. А я перестала чувствовать себя врагом народа номер один.
Иногда до нас доходили слухи через общих знакомых. Галина Петровна рассказывала всем, какие мы ужасные, бессердечные люди. Как мы бросили её в беде. Как отобрали у неё внучку.
Но мы научились не реагировать. Люди, которые нас знают, не верят этим сплетням. А мнение остальных нас не волнует.
Прошло полгода. Как-то вечером раздался звонок в дверь. На пороге стояла Галина Петровна. Постаревшая, похудевшая, без своего обычного боевого настроя.
— Можно войти? — спросила она тихо.
Дима посмотрел на меня. Я кивнула.
Мы сели в гостиной. Галина Петровна молчала, теребя край платка.
— Я пришла извиниться, — наконец сказала она. — Я была не права.
Мы с Димой переглянулись. Это было неожиданно.
— Я много думала эти месяцы, — продолжила свекровь. — И поняла, что сама виновата. Врала вам, манипулировала, использовала…
— Почему? — спросил Дима. — Зачем ты это делала?
Галина Петровна вздохнула.
— Не знаю. Привычка, наверное. Я всю жизнь так жила. Считала, что мне все должны, потому что я одна тебя растила. А когда ты женился, решила, что Таня хочет тебя у меня отобрать.
— Никто никого не отбирал, — сказала я. — Мы просто хотели жить своей жизнью.
— Я понимаю это теперь. Поздно, но понимаю.
— Я не прошу вернуть всё как было. Знаю, что доверие потеряно. Но может быть… Может быть, когда-нибудь вы дадите мне второй шанс? Я буду стараться. Честно.
Дима встал и обнял мать.
— Мам, конечно. Но постепенно, ладно? Нам всем нужно время.
Галина Петровна кивнула, утирая слёзы.
— Спасибо. Это больше, чем я заслуживаю.
Она ушла, а мы остались сидеть в гостиной.
— Думаешь, она правда изменится? — спросил Дима.
— Не знаю, — честно ответила я. — Время покажет. Но попробовать стоит. Осторожно, с границами, но стоит.
— Ты у меня мудрая, — Дима обнял меня. — И терпеливая. Спасибо, что не ушла, когда было совсем тяжело.
— Семья — это работа, — улыбнулась я. — Иногда тяжёлая, но оно того стоит.
За окном начинался новый день. Новая глава нашей жизни. Без обид и претензий, но с надеждой на лучшее. В конце концов, все мы люди, все ошибаемся. Главное — уметь признавать свои ошибки и работать над ними.
Галина Петровна это поняла. Поздно, но поняла. И это давало надежду, что всё действительно может наладиться. Не сразу, не легко, но может.
А пока мы просто жили. День за днём, шаг за шагом. Строили своё счастье, растили дочь, любили друг друга. И учились прощать. Потому что без прощения нет будущего.
Только с него всё и начинается.
