— Я не дам вам ни копейки! — эти слова вырвались у меня прежде, чем я успела подумать о последствиях.
Галина Петровна, моя свекровь, застыла посреди нашей кухни с чашкой чая в руках. Её лицо, обычно приветливое и доброжелательное, исказилось от удивления, а затем — от гнева.
За её спиной стоял мой муж Дима, и выражение его лица говорило мне всё, что нужно было знать. Он знал. Знал, зачем его мать пришла к нам в гости в восемь утра субботы. И молчал.
— То есть как это — не дашь? — Галина Петровна медленно поставила чашку на стол. — Таня, милая, ты, наверное, не поняла. Мне нужны деньги на операцию.
Операция. Конечно же, операция. В прошлый раз были срочные лекарства. До этого — ремонт крыши, которая якобы протекала. А ещё раньше — долги покойного свёкра, о которых она «внезапно» узнала через три года после его смерти.
— Галина Петровна, — я старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело, — в прошлом месяце вы ездили в Турцию. На две недели. В пятизвёздочный отель. Откуда у вас были деньги на эту поездку, если вам нужна операция?
Свекровь выпрямилась, и в её глазах мелькнуло что-то похожее на испуг, но тут же сменилось праведным гневом.
— Это была путёвка от профсоюза! Почти бесплатная! И вообще, я имею право на отдых в мои годы!
Мне хотелось рассмеяться. Профсоюз пенсионеров, который организует поездки в Турцию? Да ещё почти бесплатные? Но я промолчала, только покачала головой.
— Дим, — Галина Петровна повернулась к сыну, — скажи своей жене, чтобы она перестала меня допрашивать! Я твоя мать, в конце концов!
Дима неловко переминался с ноги на ногу. Я знала этот взгляд — он появлялся каждый раз, когда нужно было выбирать между мной и его матерью. И выбор, как правило, был не в мою пользу.
— Тань, — начал он осторожно, — может, мы всё-таки поможем маме? Это же операция…
— Какая операция? — я повернулась к нему. — На что именно? И в какой больнице? Может, покажете направление от врача?
Галина Петровна всплеснула руками.
— Да как ты смеешь! Требовать от меня какие-то бумажки! Я что, должна перед тобой отчитываться?
— Если хотите получить от нас триста тысяч рублей — да, должны.
Триста тысяч. Именно столько она попросила, когда только переступила порог нашей квартиры. Триста тысяч — это половина нашей подушки безопасности, которую мы копили три года.
— Димочка, — Галина Петровна подошла к сыну и взяла его за руку, — ты же не дашь своей матери умереть? Операция нужна срочно, врачи сказали, что медлить нельзя.
Я видела, как Дима дрогнул. Его мать всегда знала, на какие кнопки нажимать. Смерть, болезнь, «ты же меня любишь» — классический набор манипулятора.
— Если операция такая срочная, — вмешалась я, — почему вы не обратились в государственную больницу? У вас же есть полис ОМС.
— Там очередь! — выпалила Галина Петровна. — Три месяца ждать!
— Но вы же сказали, что медлить нельзя, — я прищурилась. — Так срочно или можно подождать три месяца?
Свекровь на секунду растерялась, но быстро взяла себя в руки.
— В частной клинике сделают быстрее и качественнее! Ты что, хочешь, чтобы я умерла в очереди?
— Мам, не говори так, — Дима наконец подал голос. — Никто не хочет, чтобы ты… Мы что-нибудь придумаем.
— Нет, не придумаем, — отрезала я. — Дима, мы уже «придумывали» в прошлом году, когда твоей маме срочно понадобились деньги на лечение зубов. Двести тысяч, между прочим. А через месяц я случайно увидела её в ювелирном магазине, где она покупала золотые серьги.
— Это был подарок от подруги! — возмутилась Галина Петровна.
— С чеком на ваше имя? — я скрестила руки на груди. — Я работаю в том торговом центре, Галина Петровна. Меня узнала продавщица и рассказала, как вы расплачивались наличными за серьги стоимостью сто восемьдесят тысяч.
Повисла тишина. Дима смотрел на мать с таким выражением лица, будто видел её впервые.
— Ну и что? — Галина Петровна вскинула подбородок. — Да, я купила серьги! Имею право! Зубы я тоже лечила, просто не всё ушло на лечение!
— Но ты говорила, что денег едва хватит, — Дима покачал головой. — Мы с Таней отказались от отпуска, чтобы помочь тебе.
— Вот именно, — подхватила я. — Мы отказались от поездки, о которой мечтали весь год. А ваша мама купила себе украшения на наши деньги.
Галина Петровна theatrical прижала руку к сердцу.
— Димочка, ты слышишь, как она со мной разговаривает? Попрекает какими-то копейками! Да я тебя растила, ночей не спала!
— Это не копейки, мам, — Дима потёр лицо руками. — Это наши сбережения.
— Ах, так теперь и ты против меня? — Галина Петровна всхлипнула, но я не увидела ни одной слезинки. — Родной сын отворачивается от матери из-за жены!
