Галина Петровна узнала о наследстве раньше, чем я успела рассказать Игорю. У неё везде были свои люди — и в ЗАГСе, и в нотариальных конторах. И сразу начала планировать, как «мы» распорядимся этими квадратными метрами.
Сначала предлагала продать и купить дом в Подмосковье. Потом — сдавать и делить доход. А теперь вот — просто отобрать под предлогом заботы о пожилых родителях.
Телефон завибрировал. СМС от Игоря: «Наташ, ты не права. Мама расстроилась. У неё давление поднялось. Извинись завтра, ладно?»
Извинись. Всегда извинись. Я всегда должна была извиняться — за то, что работаю допоздна, за то, что не родила ребёнка в первый же год брака, за то, что не умею готовить борщ как Галина Петровна, за то, что существую.
Я набрала ответ: «Не приходи сегодня домой. Подумай, с кем ты живёшь — с мамой или со мной».
Отправила и выключила телефон.
Ночь прошла без сна. Я сидела на кухне, пила чай и думала. О том, как незаметно отдала кусочек за кусочком свою жизнь, свою независимость, себя саму. О том, что любовь, которую я принимала за заботу, была контролем. О том, что мужчина, которого я считала опорой, оказался тряпкой.
К утру решение созрело окончательно.
В девять утра раздался звонок в дверь. На пороге стояла Галина Петровна, одетая с иголочки, с папкой документов в руках. За её спиной маячил Игорь — помятый, с красными глазами.
— Ну что, одумалась? — без приветствия спросила свекровь.
— Да, — ответила я, и она просияла. — Одумалась. Проходите.
Они прошли в гостиную. Галина Петровна уселась на диван как хозяйка, достала документы.
— Вот умница! Я знала, что ты разумная девушка. Сейчас быстренько подпишем, и к нотариусу.
Я взяла папку, открыла. Дарственная была составлена грамотно — я безвозмездно передаю квартиру на Тверской Галине Петровне и Анатолию Викторовичу. Внизу — место для моей подписи.
— Знаете, Галина Петровна, — начала я, глядя ей прямо в глаза. — Вы правы. В семье всё должно быть общее. Поэтому я приняла решение.
— Вот и молодец! — свекровь потянулась за ручкой.
Ручка выпала из её пальцев и покатилась по полу. Игорь, который всё это время молчал, вскочил с кресла.
— То, что слышал. Документы я уже подготовила. И ещё — я буду делить нашу общую квартиру. Ту самую, за которую плачу ипотеку. Мне полагается половина. Суд, учитывая, что я вкладываю больше денег, может присудить и больше.
Галина Петровна побагровела.
— Да как ты смеешь?! Мы тебя приютили, бесприданницу!
— Бесприданницу? — я рассмеялась. — Я зарабатываю сто пятьдесят тысяч в месяц. У меня есть квартира в центре Москвы. Это ваш сын — бесприданник, который в тридцать три года не может без мамы шаг ступить!
— Игорь! — взвизгнула Галина Петровна. — Поставь её на место!
Но Игорь молчал. Он смотрел на меня так, словно видел впервые. А может, так и было.
— Вы можете попробовать оспорить развод, — продолжила я спокойно. — Но у меня есть доказательства психологического давления с вашей стороны. Переписка, где вы требуете передать вам моё имущество. Свидетельские показания соседей о ваших постоянных визитах и скандалах. Запись вчерашнего разговора — да, я включила диктофон на телефоне, когда вы начали угрожать.
Это был блеф насчёт записи, но Галина Петровна не знала этого. Она открывала и закрывала рот, как рыба на берегу.
