— Знаешь, он же стесняется тебя. Честно, так и скажи себе. Не прямым текстом, но по сути — да.
Катя молчала, глядя в один и тот же ценник, будто в пустоту.
Вечером, в коридоре, он натягивал рубашку перед зеркалом. Она стояла у двери, с прижатой к груди кружкой.
— Сколько можно за тобой таскать хозяйство. Даже с людьми нормально поговорить не можешь, — бросил он между делом, проверяя манжеты.
— Я не мешаю. Я просто живу здесь.
Он не ответил. Хлопнула входная дверь.
Позже в квартире снова появился Антон. Зашёл на кухню, поставил на стол пакет с яблоками.
— Нет, ушёл. Как всегда, на вечернюю встречу, — ответила Катя, не оборачиваясь.
— Понятно. Я тоже зашёл на минутку, по пути. Хотел спросить кое-что. Не обидишься, если немного посижу?
Катя кивнула. Молча достала кружки и поставила чайник.
— Он опять ушёл на встречу, да?
Она медленно кивнула.
Антон шумно выдохнул.
— Он стал другим. Я не знаю, что с ним. И с тобой он как будто… не человек, а судья.
Катя опустила глаза. Он смотрел прямо, как будто проверял на прочность.
— Я понимаю, вы семья и всё такое. Но, Катя, ты не вещь. Он это забыл, похоже. Мне стыдно за него.
Катя ничего не сказала, ей уже было не интересно обсуждать пропавшие отношения.
Антон не задержался долго, выпил чай и побежал по делам.
Поздно вечером Андрея не было. Катя долго размышляла, колебалась, но уже было невыносимо. Достала чемодан из шкафа и судорожно начала собирать самое необходимое. Многое не влезло — пришлось добавить ещё пару пакетов.
— Всё, — прошептала она, — нужно немного отдохнуть. До утра.
Утром Катя быстро позавтракала. Андрей так и не заявился. Решение уехать становилось всё жёстче.
Катя только вышла с кухни, как раздался звонок в дверь. Она вздрогнула, поставила кружку на подоконник и пошла открывать. На пороге стояла пожилая женщина в пальто — мать Андрея. Катя кивнула:
— Здравствуйте, Тамара Николаевна.
— Привет, Катя, — ответила та. — А где Андрей?
Катя отступила в сторону, не приглашая, но и не закрывая дверь. Женщина, войдя, увидела чемодан с пакетами у стены и застыла.
Катя не сняла даже пальто, не сдвинулась с места, лишь сжала в руке ремень чемодана.
— Ты что, уходишь? — в растерянности спросила она, глядя на чемодан.
Катя смотрела прямо, без страха, без слов.
— Да, Тамара Николаевна, я уезжаю. К сестре. На время. Здесь больше не могу находиться.
— Всё-таки не выдержала… Я так и думала. Сама с этим сталкивалась в своё время. Он стал другим, да. Но я молчала. Думала, ты его удержишь. А ты — ты держалась до последнего. Я это вижу.
Катя сглотнула, едва слышно ответила:
— Пусть теперь ваш сын сам с собой живёт. Мне больше нечего ему давать.
Мать опустила глаза. Долго молчала.
— Ты не обижайся. Я к тебе очень хорошо относилась. Но прошу: не руби с плеча. Отдохни. Может, всё-таки наладится у вас.
Катя не ответила. Взяла чемодан, проверила молнию, прислушалась к звукам за дверью. Было тихо. Очень тихо.
После того как Тамара Николаевна ушла, Катя долго стояла у двери. В квартире было тихо. Чемодан стоял собранный, пакеты рядом. Она накинула куртку, сунула телефон в карман и вышла на этаж.
Поднялась на один пролет вверх. Постучала. Через мгновение Галина Степановна открыла — в халате, с пледом на плечах.
— Ой, Катюш, что-то случилось?
Катя улыбнулась устало.
— Я уезжаю. Хотела просто попрощаться.
Галина замерла на секунду, потом широко распахнула дверь:
