— Где ты там — и я «лажу».
Он уставился на неё, не зная что ответить. Впервые она не опустила глаза.
На кухне Катя поставила чайник. Села, обняв колени. Мысли сами выстроились в образ: как он тогда, зимой, поскользнулся на льду и сломал ногу. Неделями лежал дома, раздражённый, беспомощный. Она носила ему таз с водой, мыла ноги, обрабатывала швы, стирала, кормила, следила за таблетками. Он тогда говорил: «Ты моё спасение, без тебя бы с ума сошёл».
А теперь будто и не помнит…
Катя вздохнула, встала, подошла к окну. Тогда он каждый день что-то просил: то лёд приложить, то подушку поправить, то просто рядом посидеть. Она всё делала молча, не жалуясь. А теперь — будто стерли всё.
На следующий день, после обеда, зазвонил домофон. Катя узнала голос Антона брата Андрей, нажала кнопку. Через минуту дверь щёлкнула — он зашёл в квартиру.
— Привет. Я на минутку. — Антон заглянул в кухню, остановился в дверном проеме — Я за дисками для компа пришёл. Андрей в курсе, я ему говорил. Кстати, где он?
Катя молча стояла у раковины и набирала в чайник воду.
— Ты чего грустная? Всё норм?
Она моргнула, словно очнулась от мысли.
— Всё нормально, Антош.
Он нахмурился. Андрей вышел в майке, зевнул.
— Не лезь не в своё дело, студент. Вон иди диски в комнате, таи их еще найти надо в куче хлама.
Через полчаса Андрей уходил. На прощание бросил:
— Хоть бы мусор вынесла. Не только же по дому шастать.
Катя сидела на кухне, слушая, как захлопнулась дверь. Вздохнула глубоко, набрала сестру.
— Привет… — голос срывался. — Я… я не знаю, как дальше. Всё тянет вниз, словно топлюсь в болоте.
— Катя, не торопись, расскажи подробнее, что случилось, — мягко ответила сестра. — Ты не одна. Может лучше к нам. Отдохнёшь хоть немного. Ты заслуживаешь передышку.
— Боюсь, что уже не справлюсь, — выдохнула Катя, глядя в пустоту. — Мне кажется, я теряю себя… и его тоже.
— Ты сильнее, чем думаешь, — шептала сестра. — Мы все тебя ждём. Не закрывайся в себе.
— Спасибо… — в голосе Кати пробился слабый свет надежды. — Мне это сейчас очень нужно.
— Буду ждать тебя, приезжай, — уверенно сказала сестра.
Катя отключилась, но слёзы медленно катились по щекам.
На следующий день Катя проснулась рано. Глаза были опухшие, но внутри — пустота, без обиды и без надежды. Она встала, умылась, собрала волосы в хвост и наспех выпила чай. На улице моросил дождь. Пока шла до остановки, казалось, что промокает не одежда, а всё внутри — до самого сердца.
В супермаркете пахло булками и моющим средством. К девяти утра она уже расставляла товар на полке. Инга подошла ближе к полудню, пахнущая табаком и жвачкой.
— Слушай, я вот тебе что скажу… — Инга подошла ближе, наклонившись к Кате. — Мужик должен либо поднимать, либо отваливать. А ты чё сидишь в этой тьме тараканьей?
Инга поставила пакет с продуктами на прилавок и уставилась на Катю поверх очков. Та потупилась, продолжая перекладывать коробки с печеньем на полке.
— Я не знаю… Всё как будто не моё, — выдавила Катя.
— Вот! — Инга щёлкнула пальцами. — Не твоё — значит, иди туда, где твоё. А то как мебель: и не живёшь, и не уходишь.
Катя хотела что-то возразить, но зазвонил телефон. Андрей. Она сбросила звонок. Через минуту — сообщение.
«Сегодня пойду один. Не обижайся. Скучно будет.»
— Он опять? — кивнула Инга на экран.
