— У меня нет с собой денег… — пробормотал он.
— Какая жалость. — В голосе Марины не было ни капли сочувствия. — Валерия Петровна, может быть, вы поможете сыну? Ведь это была ваша идея.
Свекровь судорожно порылась в сумочке и нашла нужную сумму. Оценщик, получив деньги, поспешно собрал свои бумаги и исчез, видимо, поняв, что попал в семейную драму.
Когда за ним закрылась дверь, Валерия Петровна попыталась в последний раз взять инициативу:
— Лера, доченька, ну что мы как чужие? Давай присядем, поговорим по-человечески…
— Валерия Петровна, — Марина прислонилась к кухонной столешнице, — мне не о чем с вами говорить. Вы пришли в мой дом без предупреждения, привели постороннего человека и попытались оценить моё имущество. Это называется нарушением границ.
— Да что ты как юрист заговорила! — взорвалась свекровь. — Я что, чужая тебе? Я мать твоего мужа!
— Именно. Мать моего мужа. Не моя мать. И не хозяйка моего дома.
— Мариш, ну хватит! Зачем ты так с мамой? Она же хотела как лучше…
— Лучше для кого? — Марина посмотрела на него внимательно. — Для меня? Или для неё?
— Для нас! Для семьи!
— Какой семьи, Игорь? — голос Марины стал тише, но от этого не менее твёрдым. — Семьи, где муж устраивает тайные встречи с оценщиками? Семьи, где свекровь считает себя вправе распоряжаться чужим имуществом?
Валерия Петровна вскочила:
— Чужим? Да ты на ком замужем? На чужом человеке?
— Я замужем за человеком, который полчаса назад стоял в моей прихожей и не смог сказать ни слова в мою защиту. — Марина повернулась к Игорю. — Который привёл сюда оценщика, не поставив меня в известность. Который думает, что я могу его обмануть или обобрать.
— Я так не думаю! — Игорь шагнул к ней. — Просто мама сказала…
— Что… что нужно быть осторожным. Что женщины бывают разные. Что лучше подстраховаться…
— Понятно. — Она подошла к окну, посмотрела вниз, на двор. — Знаешь, Игорь, а твоя мама права. Женщины действительно бывают разные.
— Вот видишь! — обрадовалась Валерия Петровна. — Я же говорила…
— Одни, — продолжала Марина, не поворачиваясь, — покупают квартиры и позволяют мужьям считать их своими. Другие работают, содержат семью и не требуют благодарности. Третьи прощают мужьям слабость и несамостоятельность. — Она повернулась. — А четвёртые, когда их предают самые близкие люди, находят в себе силы сказать: хватит.
— Мариш… — Игорь сделал шаг к ней.
— Нет. — Она подняла руку. — Я наговорилась. Теперь послушай меня. Эта квартира принадлежит мне. По закону и по справедливости. Если ты считаешь, что я могу тебя обмануть или обидеть, значит, ты меня не знаешь. А если не знаешь, зачем женился?
— Да я же люблю тебя! — воскликнул он.
— Любишь? — Марина улыбнулась грустно. — Любящие люди доверяют друг другу. Любящие люди защищают друг друга. А не приводят оценщиков по наущению мамочки.
Валерия Петровна попыталась что-то сказать, но Марина её перебила:
— Валерия Петровна, вы воспитали сына так, что он в тридцать лет не может принять самостоятельное решение. Не может постоять за жену. Не может сказать вам «нет», когда вы предлагаете что-то неразумное. Это ваша вина и его беда.
— Как ты смеешь! — взвилась свекровь.
