— Плита совсем перестала работать? — Влад поднял глаза на женщину, стоявшую в дверях кухни.
— Да, — Ирина кивнула. — Она старенькая, как я. Иногда и у меня контакты отходят.
Он невольно улыбнулся. Не из вежливости — просто вдруг стало тепло. Такая простая шутка, сказанная без нужды, без защиты.
— Я посмотрю. Может, что-то можно оживить.
— Только не торопитесь, — мягко сказала она. — Тут никто вас гнать не будет.
Выборг, середина октября. Сыро, серо и тихо. Листья лип лежат на тротуарах, слипшиеся, как забытые письма.
Влад вышел из подъезда, опустив плечи. У него болела спина — не от тяжести, а от сгорбленного молчания, в котором он прожил тридцать шесть лет. Он шёл на вызов: старая электроплита в квартире на улице Крепостной.
Он не любил частные заказы, но этот пришёл через знакомого — вроде бы, преподавательница в техникуме, вдова.
Не будет глупых шуток и тяжёлых взглядов. Он надел рабочие перчатки ещё на улице: как будто, входя в чужую жизнь, лучше прикрыть руки, которые могут оставить след.
Ирина открыла дверь сразу, будто стояла за ней. Высокая, с седой прядью в тёмных волосах, в вязаном сером жилете и мягких домашних тапочках. У неё были спокойные глаза. Такие, в которых не ищешь оценки — и не находишь осуждения.
— Проходите, плита на кухне. Я вас жду с девяти, — сказала она и сразу ушла вглубь квартиры. Без контроля. Без лишних слов.
Квартира пахла травами — ни ладаном, ни духами, а сушёным зверобоем, как в деревне у его бабушки. На кухне стояла керамическая кружка с корицей и лимоном.
Плита — старая «Мечта», хрипела и трещала, как умирающая собака. Влад сел на корточки и стал разбирать заднюю панель.
Он работал молча. За стенкой слышались шаги, шелест бумаги, скрип кресла. Иногда — пощёлкивание выключателя. Она не мешала. Он починил плату, проверил розетку, заизолировал провод. Под конец сказал:
— Всё. Можно пользоваться, но скоро лучше менять.
Ирина кивнула, стоя в дверях:
— Спасибо. Вы не забыли ничего?
Он проверил. Вроде бы — нет. Но уже на улице вспомнил: отвёртка осталась на подоконнике. Вернулся. Она впустила, как будто не удивившись. Стояла на кухне, заваривала чай в той же кружке.
— Хотите чаю? У меня с душицей. Хорошо для спины.
Он не хотел. Но остался. Они пили молча. Ирина не спрашивала, откуда он, женат ли, нравится ли ему его работа.
