После того как связь прервалась, Ирина ещё долго стояла у окна. Тревога никуда не делась. Даже усилилась.
Неловкое воссоединение
Платформа в Екатеринбурге встретила Ирину холодным ноябрьским ветром и Олиным принуждённо-радостным голосом:
— Ирочка! Наконец-то!
Обнялись как-то неловко, сестра пахла незнакомыми духами и усталостью.
По дороге домой Ольга говорила без умолку — про работу, про Димину учёбу в университете, про планы на выходные. Только про маму молчала. И это молчание висело в машине тяжелее любых слов.
— А как мама? — не выдержала Ирина.
— Увидишь сама. — Оля крепче сжала руль. — Она… готовилась к твоему приезду. Весь день волновалась.
Квартира Ольги всегда казалась Ирине игрушечной — всё маленькое, аккуратное, каждая вещь на своём месте. Сейчас этот порядок выглядел напряжённым. Как будто дом замер в ожидании.
— Мама, Ира приехала! — крикнула Ольга в сторону комнаты.
Раиса Ивановна появилась в дверях с тростью в руке и осторожной улыбкой на лице. За два месяца она постарела — или Ирина просто отвыкла её видеть?
— Ирочка, доченька. — Мама подставила щёку для поцелуя. — Как ты похудела. Совсем на себя не похожа.
«Началось», — подумала Ирина.
— Мам, нормально я выгляжу.
— Нормально, нормально… А лицо какое-то усталое. Работаешь много? Или опять с этими своими цветочками возишься? Говорила же тебе — это всё ерунда. Лучше бы замуж вышла.
Ольга быстро вмешалась:
— Мам, Ира только приехала. Давай сначала поужинаем, а потом будем разговаривать.
За столом все делали вид, что всё хорошо. Мама расспрашивала про пермские новости, Ольга подкладывала еду, Ирина старательно изображала заинтересованность. Но каждая пауза звучала неестественно, каждая реплика — как заученная.
— А помнишь, как мы раньше все вместе сюда приезжали? — сказала мама, когда они пили чай. — Ты, Ирочка, всегда в угол забивалась с книжкой. А Ольга мне помогала на кухне. Такая хозяйственная была…
— Мам, — негромко предупредила Ольга.
— Что «мам»? Правду говорю. Одна дочка всегда была рядом, а другая… — Раиса Ивановна многозначительно вздохнула.
Ирина поставила чашку на стол. Тихо, аккуратно.
— Мама, я тоже была рядом. Пять лет.
— Ну да, была. А потом решила, что устала.
— А ты не устала? — вопрос сорвался сам собой.
Раиса Ивановна выпрямилась, по-птичьи наклонила голову:
— Я мать. Матери не устают.
— Устают, — тихо сказала Ирина. — Ещё как устают.
Повисла такая тишина, что слышно было, как на кухне капает кран.
Раиса Ивановна легла спать в десять — как всегда, по режиму. Ольга долго возилась, укладывая маму, принося лекарства, поправляя подушки. Ирина сидела в гостиной и смотрела в окно на огни ночного города. Чужого города, где она всегда была гостьей.
— Ну что, поговорим наконец? — Ольга вошла на кухню, где Ирина заваривала очередной чай.
— Да не делай вид, что не понимаешь! — Голос сестры дрожал от усталости. — О том, что происходит. О том, почему ты вдруг решила, что можешь просто взять и умыть руки.
Ирина медленно помешала чай ложечкой.
— А ты решила, что можешь меня судить?
— Я ничего не решала! Мне просто пришлось всё на себя взять, когда ты заявила, что тебе «неудобно».
— Неудобно? — Ирина подняла голову. — Оля, ты хоть понимаешь, что говоришь? Пять лет я отдала этой «удобности»! Пять лет я жила в режиме сиделки! Забыла, что такое встретиться с подругами, сходить в театр, просто поспать до обеда в выходной!
— А кто тебя заставлял?
Вопрос прозвучал как пощёчина. Ирина застыла с кружкой в руках.
— Кто заставлял? Мама просила переехать к тебе? Или ты сама решила, что должна за ней ухаживать?
— Она была одна! После папиной смерти совсем растерялась, плакала каждый день…
— И что? — Ольга села напротив, скрестила руки на груди. — Она взрослый человек. Могла бы и сама справляться. Или попросить помощи, если нужно. А ты взяла и решила за неё всю жизнь устроить.
— Нет. Ты хотела быть хорошей дочкой. В глазах мамы, в своих собственных глазах. И знаешь что самое смешное? Всё равно не получилось. Мама всё равно была недовольна — то лекарство не то, то еда не такая, то внимания мало.
Ирина поставила кружку на стол так резко, что чай расплескался.
— А ты-то где была все эти годы? Раз в месяц позвонить — это вся твоя помощь?
— Меня никто не приглашал! — взорвалась Ольга. — Ты так прекрасно справлялась одна! Такая самоотверженная, такая заботливая! А когда я предлагала приехать, помочь, ты отвечала: «Да нет, мы справляемся». Мы!
Сестры смотрели друг на друга через стол. В глазах Ольги стояли слёзы.
— Знаешь, что мама мне сказала, когда переехала? — голос Ольги стал тише. — «Наконец-то я живу с дочкой, которая меня любит». Приятно было это слышать?
— Очень, — глухо ответила Ирина. — Особенно после того, как пять лет слушала, какая я плохая хозяйка, какая невнимательная, какая эгоистка.
— Тогда какого чёрта ты терпела?
— Не знаю. — Ирина вдруг почувствовала, как из неё уходят силы. — Наверное, надеялась, что когда-нибудь она скажет спасибо. Или хотя бы поймёт, что я стараюсь.
Ольга протянула руку через стол, но Ирина отодвинулась.
— Оля, мне нужно понять кое-что. Ты взяла маму к себе потому, что хотела ей помочь? Или потому, что хотела доказать мне, какая я плохая?
