Долгая пауза. Ольга смотрела в свою кружку.
— Не знаю, — наконец призналась она. — Честно не знаю.
Вернувшись в Пермь, Ирина несколько дней не могла найти себе место. В квартире стало слишком тихо — даже музыка не помогала. Работала механически, с цветами возилась без удовольствия. Мысли всё время возвращались к разговору с Ольгой на кухне.
В четверг, не выдержав, набрала номер юридической консультации.
Офис оказался крохотным — две комнатки на первом этаже старого дома. Юрист, женщина лет сорока пяти, выслушала Ирину внимательно.
— Понимаете, — сказала она, когда Ирина закончила рассказ, — юридически обязанности по уходу за престарелыми родителями у детей действительно есть. Но заставить исполнять эту обязанность принудительно практически невозможно. Особенно если родитель не нуждается в опеке или попечительстве.
— А если мама подаст в суд? Потребует алименты?
— Может подать. Но должна будет доказать, что действительно нуждается в материальной помощи. Если пенсия позволяет жить, а дополнительный уход не требуется по медицинским показаниям…
— То есть я могу не переживать?
Юрист внимательно посмотрела на Ирину.
— А вы переживаете из-за возможного суда или из-за чувства вины?
Вопрос застал врасплох. Ирина помолчала.
— Из-за вины, наверное.
— Тогда вам нужно не с юристом разговаривать, а с семьёй. — Женщина подалась вперёд. — Знаете, я часто вижу такие ситуации. Взрослые дети годами жертвуют собой, а потом чувствуют вину за то, что хотят жить своей жизнью. А между тем семейные вопросы можно решать по-взрослому.
— Сесть и договориться. Без обид, без претензий — просто честно. Кто что может дать, кто готов на что пойти. Составить неформальное соглашение — кто за что отвечает, как распределяются расходы, как часто встречаетесь.
— А если не согласятся?
— Тогда это уже не ваша проблема. Вы предложили взрослое решение. Если его отвергают, значит, предпочитают драмы и обиды.
Выйдя на улицу, Ирина долго шла пешком, думая. Неформальное соглашение… А что, если действительно попробовать? Не как капитуляция, не как извинение — а как предложение жить честно?
Дома села за стол, взяла ручку и лист бумаги. Что она готова дать? На что согласна? А чего точно не хочет?
Писать оказалось труднее, чем думать. Первый вариант вышел слишком холодным. Второй — слишком оправдательным. Третий порвала, не дочитав до конца.
Только к вечеру получилось что-то похожее на то, что хотела сказать.
Письмо как способ говорить
Ирина писала письмо три дня. Каждый вечер садилась за стол, брала ручку и начинала сначала. Получалось либо слишком жёстко, либо слишком мягко. То звучало как обвинение, то как оправдание.
В конце концов решила — пусть будет просто. Просто и честно.
хочу поговорить с вами о том, как нам дальше жить. Не ругаться, не выяснять, кто прав, а кто виноват — а именно договориться.
За прошедшие месяцы я много думала. О семье, о том, что мы друг другу должны, и о том, чего хотим. Поняла одну простую вещь: мы все устали от недосказанности.
Я готова участвовать в маминой жизни. Готова помогать материально — допустим, треть от всех расходов, связанных со здоровьем и лекарствами. Готова навещать — раз в два месяца приезжать в Екатеринбург или принимать у себя в Перми. Готова звонить — каждые выходные.
Но я больше не готова жить чужой жизнью. Не готова отчитываться, почему не звоню каждый день. Не готова выслушивать упрёки в том, что «бросила» или «изменилась». И не готова жертвовать своими планами каждый раз, когда кому-то покажется, что я «должна».
Оля, ты взяла на себя очень много. Может быть, слишком много. Если тебе тяжело — давай подумаем, как перераспределить нагрузку. Может, маме стоит поискать сиделку на несколько часов в день? Или рассмотреть вариант с центром дневного пребывания для пожилых людей?
Мама, я знаю, тебе кажется, что я стала хуже относиться к тебе. Это не так. Я просто стала лучше относиться к себе. И хочу, чтобы наши отношения строились не на чувстве долга, а на желании общаться.
Если это предложение покажется вам неприемлемым — тогда давайте честно об этом скажем. Лучше признать, что мы не сошлись характерами, чем годами мучить друг друга упрёками.
Я не прошу прощения за то, что хочу быть счастливой. Но и не обвиняю вас в том, что вы хотите того же. Ира.»
Перечитав письмо в последний раз, Ирина сложила его в конверт и написала адрес. Завтра отправит. А пока пусть полежит на столе — как решение, которое она наконец приняла.
Странно, но впервые за месяцы почувствовала облегчение. Не потому что проблема решилась — а потому что она перестала от неё убегать.
Диалог через видеосвязь
Ольга позвонила через неделю. По скайпу — видимо, хотела видеть лицо.
Первые минуты они просто смотрели друг на друга через экран. Ольга выглядела уставшей — тёмные круги под глазами, волосы небрежно собраны в хвост.
— Получила твоё письмо, — сказала она наконец.
— Мама два дня не разговаривала со мной. Говорила, что я воспитала сестру неправильно. — Ольга криво улыбнулась. — Как будто я старше тебя на двадцать лет, а не на три года.
— Я думаю… — Ольга помолчала, подбирая слова. — Ира, я хочу тебе кое-что сказать. Только ты не обижайся, ладно?
