Ключи звякнули в замке тише обычного. Я пришла раньше — совещание отменили в последний момент, и вместо четырех часов переговоров получилось полчаса быстрых решений. Сумку поставила у входа, туфли сняла автоматически. В квартире витал запах борща — Валентина Петровна, свекровь, опять готовила на всю неделю.
Голос её доносился из кухни. Говорила она с кем-то по телефону, и тон был деловой, спокойный. Я хотела пройти в комнату, но что-то заставило остановиться.
— Да, двухкомнатная, сорок два метра. Ремонт свежий, мебель вся новая. Техника тоже.
Я замерла. О какой квартире речь? Наша что ли?
— Когда можно показать? В любое время, только предупредите заранее. А что там жильцы? — свекровь хмыкнула. — Так это временно всё. Она временная.
Сердце ухнуло куда-то в пятки. Я прижалась к стене, не веря собственным ушам.
— Нет, сын мой добрый, но несерьезный. А эта… временная. Понимаете, о чём я? Поживут ещё немного, а там видно будет. Квартира-то моя, я и решаю.
Временная. Слово отозвалось во мне, как удар колокола. Четыре года совместной жизни, два года в этой квартире. Я своими руками клеила обои, выбирала плитку для ванной, стояла в очередях за мебелью. А я — временная.
— Да что вы, какие проблемы! Уведомлю заранее, съедут куда надо. У неё родители есть, не пропадёт.
Ноги подкосились. Я села прямо на пол в коридоре, спиной к стене. В голове звенело. Все эти месяцы, когда Валентина Петровна приходила с утра до вечера, переставляла мою посуду, меняла занавески, делала замечания — я думала, это просто характер. Оказывается, она просто хозяйка. А я гость. Нежеланный гость.
— Цену? Ну, рынок сейчас хороший. Думаю, четыре миллиона восемьсот возьмём легко. Может, и пять дотянем.
Свекровь замолчала, видимо, слушала собеседника.
— Риелторскую комиссию два процента? Нормально. Договорились. Звоните завтра, обсудим детали.
Я услышала, как она кладёт трубку, включает чайник. Сделала усилие, встала. Ноги дрожали, но держали. Прошла в комнату, закрыла дверь. Села на кровать — нашу с Алексеем кровать, которую мы выбирали вместе в магазине.
Временная. Это слово крутилось в голове, не давало покоя. Получается, пока я строила планы, думала о детях, о нашем будущем, свекровь уже всё решила. И Алексей… он знает?
За стеной слышались привычные звуки: Валентина Петровна гремела кастрюлями, мыла посуду. Как обычно. Как будто ничего не случилось. А для неё и правда ничего не случилось. Она просто хозяйка, которая распоряжается своим имуществом.
Я посмотрела на фотографию на тумбочке — мы с Алексеем на даче у его друзей. Смеёмся, обнимаемся. А я уже тогда была временной? Или это решение свежее?
— Оля, ты дома? — голос свекрови был как ни в чём не бывало дружелюбным. — Борщ сварила, давай ужинать.
Я сглотнула ком в горле.
— Спасибо, Валентина Петровна. Не голодна пока.
— Как не голодна? Целый день на работе, а есть не хочешь. Это нехорошо.
Нехорошо. Много чего нехорошо, оказывается.
Молчание и недосказанность
Алексей пришёл в половине девятого. Усталый, растрёпанный — новый проект отнимал все силы. Я сидела за столом с книгой, делала вид, что читаю. На самом деле уже полчаса смотрела в одну точку.
— Привет, — он поцеловал меня в макушку. — Как дела?
Он посмотрел на меня внимательнее. Алексей всегда чувствовал, когда что-то не так.
Я хотела рассказать. Слова уже готовы были сорваться с языка: «Твоя мать продаёт квартиру и называет меня временной». Но что-то остановило. Может, страх. А может, гордость.
— Ничего. Просто устала.
Он пожал плечами, поверил. Пошёл в душ. Я проводила его взглядом и поняла: он не знает. Точно не знает. Валентина Петровна пока молчит.
На следующий день свекровь появилась с утра. Принесла пирожки с капустой, расставила по тарелкам, заварила чай. Вела себя как обычно — заботливо, но с лёгким оттенком покровительства.
— Олечка, а ты бы хотела детишек?
Вопрос прозвучал неожиданно. Я поперхнулась чаем.
— Не знаю. Мы не говорили серьёзно об этом.
Валентина Петровна кивнула, как будто получила нужную информацию.
— А то знаешь, время-то идёт. Тебе уже двадцать семь. А мужчины… они могут и подождать. У них времени больше.
Я смотрела на неё и думала: зачем эти разговоры, если я временная? Или это часть плана — выяснить, насколько я серьёзно настроена?
— Валентина Петровна, а вы… не думали о том, чтобы жить отдельно от нас?
— Зачем мне отдельно? Это моя квартира. Я здесь прописана с семьдесят восьмого года.
Прописана. Собственница. А мы жильцы. Временные жильцы.
Вечером Алексей заметил моё настроение.
— Оль, с тобой точно всё в порядке? Ты какая-то… отстранённая.
— Может, нам стоит поговорить о нашем будущем?
— О том, где мы будем жить. О детях. О планах.
Он сел рядом, взял за руку.
— А что, есть проблемы с тем, где мы живём?
Я посмотрела ему в глаза. Честные, открытые. Он действительно не знает.
— Нет. Наверное, нет.
