Может, есть в этой неловкости какая-то простая, тихая правда: быть матерью — это всегда прощать и принимать, даже если внутри что-то ёкает от обиды.
И всё-таки я провела вечер под этим пледом, слушала, как Саша в соседней комнате бормочет что-то о бухгалтерии по телефону. А я улыбалась: ну вот, всё как оно есть. По-семейному. Без прикрас. С недосказанностями, с неудобством, но — с любовью.
А на следующее утро, когда я только потянулась за чашкой кофе, раздался звонок в дверь. Кому это так рано понадобилось? Сердце замерло — всегда в такие моменты вспоминаю: вот бы кто в гости просто так, без повода… Открываю — стоит Саша, мятая рубашка, глаза уставшие.
— Мам, я немного подумал… — неловко трёт затылок. — Ты уж не держи на меня зла, ладно?
Я только руками развела.
— Ну что ты, сынок… Глупости ведь всё это.
Он вошёл, сел на табурет у окна, закрыл лицо ладонями. Я машинально положила ему ладонь на плечо — как когда-то после двойки в дневнике: мол, ничего-ничего, всё пройдёт.
— Знаешь, мам… Сегодня ночью сам не спал, крутил в голове. Понял, что мне, кажется, очень страшно даже думать, что тебя рядом когда-нибудь не будет. Ты всегда — как само собой, как чайник, как свет по утрам. Привычно. А тут вдруг понял: если ты уйдёшь — вдруг — я ведь так и буду тебе говорить спасибо “через полсердца”. И всё.
Никогда ещё он не говорил так. Не этим голосом.
— Мам, я забыл, что подарок — это не просто галочка. Это ведь не про деньги… Не про плед. Это про меня и про тебя. Мне очень стыдно, что получилось наспех, легко, будто бы “автоматом”. Прости, пожалуйста.
В горле — ком. Пахнет кофе, кухней, его дурацким одеколоном, в окне — всё та же весна, на раме кошка греется.
Я села рядом. Теперь мы молчали вдвоём.
Так бывает редко. Молчание между мамой и сыном — не про ссору, не про обиду, а про что-то настоящее, глубокое.
— Всё хорошо, Саша, — выдохнула я наконец, — пока живы мы, всё поправимо. Никогда не поздно начинать сначала. Даже с подарка.
— Мам, а давай придумаем что-нибудь. Вместе? Чтобы… тебе было по-настоящему.
Я рассмеялась. До слёз. Сбросила с плеч плед, потянулась — обняла крепко-крепко. Как в детстве, помнишь, когда гроза, и тебе страшно?
— Мам, ну ты чего… — тихо выдохнул он, но не отодвинулся.
— Давай просто побудем вдвоём. Без телефонов. Без “мам, помоги, дай, оплати”. Давай ты сваришь мне омлет, а я тебе расскажу, как когда-то танцевала на выпускном. Это и будет мой лучший подарок.
