Саша улыбнулся. Улыбка неровная, детская — такая, какой я её помню со времён, когда он рисовал мне солнце на асфальте мелом.
А за окном распускалась весна — как будто и не было ни списаний в банке, ни обидных слов.
Вот, наверное, как рождается главный семейный секрет: когда всё по-настоящему — не важно, каким способом пришёл подарок. Важно, что пришёл сам человек. Вот его голос, вот его объятия, запах одеколона, кофе. И рядом кто-то родной. Всё остальное — приложится…
Мы так и остались сидеть на кухне, пока по коридору шмыгала кошка, пока солнце забиралось всё выше по скатерти, по кружке, по его пушистым волосам (куда, интересно, делись те светлые локоны с детских фотографий?). Саша достал хлеб, ловко поджарил омлет, а я рассказывала ему про те самые выпускные — и он слушал, вслух смеялся вместе со мной, будто открыл меня заново.
— Мам, а что было потом? Ты правда шла босиком по двору, а все мальчишки смотрели? — он впервые за долгое время смотрел прямо глазами: не в телефон, не мимо, а вот так — в душу.
— Конечно, было! И платье у меня было — ах, Саша… Белое, с синим поясом. Я тогда думала: “Главное, чтобы меня заметили”. А теперь вот думаю: “Главное, чтобы рядом был кто-то близкий, кому ты — не просто галочка в списке, не обязанность, а радость”.
Мы ели этот омлет молча и с улыбкой. Я радовалась, что день рождения удался чуть раньше времени — и без банальных поздравительных открыток, зато с главным: с искренностью.
А после Саша встал, прижал меня за плечи и сказал — шёпотом, как в детстве, когда боялся своих больших чувств:
— Мамочка, спасибо, что ты у меня есть… Я глупый, знаю, но я тебя очень люблю.
И слёзы сами потекли по щекам. Лёгкие-лёгкие, как весенний дождь, душистые от счастья. Не от обиды — нет! — а от того, что иногда по-настоящему получается поговорить по душам. Без дел, без обёрток, без “чеков по карте”.
Позже, когда Саша ушёл (отогнал меня пальто к двери и ещё раз шёпотом “люблю” на площадке), я осталась одна в квартире. Но не было уже ни пустоты, ни одиночества. Просто греющий плед, чашка кофе, и лёгкая радость от понимания: мы взрослеем, мы уходим в свои заботы, но возвращаемся — пусть смешно, пусть неправильно — к самому главному.
В памяти всплыла бабушкина фраза:
— Быть мамой — значит всегда немного прощать и чуть-чуть ждать. Но зато потом — получать намного больше, чем ждала.
Я вытерла слёзы, натянула плед до подбородка… и вдруг рассмеялась, как в юности. Обняла саму себя — и сына мысленно вместе с собой.
Популярное среди читателей
