Марина поставила чайник на плиту и достала из холодильника яблоки — красные, с дачи подруги. Сергей сидел за столом, перебирал какие-то бумаги, время от времени поглядывал на часы. Племянник всегда был занятым, деловым, даже в детстве не любил сидеть на месте.
— Тетя Марина, ты не переживай особо, — сказал он, когда она поставила перед ним стакан с подстаканником. — Это же просто формальность. Знаешь, как сейчас с документами — без справок никуда.
Она кивнула, хотя не очень понимала, о чем речь. Сергей объяснил что-то про субсидии, про льготы для пенсионеров, про то, что государство помогает, но нужно правильно оформить документы. Марина слушала вполуха — готовила пирожки, а они требовали внимания.
— А зачем так срочно? — спросила она, доставая из духовки противень. Пирожки получились румяными, с корочкой, как любил покойный муж.
— Да там сроки поджимают, — Сергей пожал плечами. — До конца месяца нужно подать. А потом опять очередь, опять ждать. Ты же знаешь, как в наших учреждениях.
Марина знала. Сама походила по кабинетам, когда пенсию оформляла. Замучилась совсем — то одной справки не хватает, то другой. Хорошо, что Сергей помогает, разбирается в этих делах. Он ведь в банке работает, с документами дело имеет.
— Да подпиши ты, тетя, — Сергей придвинул к ней лист. — Видишь, тут внизу место для подписи. Это стандартная форма, везде одинаковая.
Марина взяла очки, но Сергей уже держал ручку наготове.
— Да что ты мучаешься, — улыбнулся он. — Я же тебе говорю, там все типовое. Фамилия, имя, отчество, согласие на обработку данных. Как везде.
Она посмотрела на текст — мелкий шрифт, много непонятных слов. Юридический язык всегда казался ей иностранным. Сергей терпеливо ждал, постукивал пальцами по столу. Наверное, торопится, работа ведь.
— Хорошо, — сказала Марина и подписала. Почерк получился немного дрожащий — возраст, что поделать.
Сергей сложил бумаги, убрал в папку.
— Вот и отлично. Теперь я все подам, а ты через пару месяцев получишь уведомление. Не волнуйся, все будет хорошо.
Он встал, поцеловал тетку в щеку. Пахнул дорогим одеколоном — наверное, жена подарила. Марина подумала, что нужно было бы угостить его пирожками, но он уже собирался уходить.
— Спасибо тебе, Сережа, — сказала она. — Хорошо, что у меня есть такой помощник.
Он улыбнулся, но почему-то не посмотрел в глаза.
— Да не за что, тетя. Мы же семья.
Когда он ушел, Марина убрала посуду, вытерла стол. В кухне стало тихо, только радио играло что-то старое, знакомое. Она села в кресло у окна, взяла вязание. На улице светило солнце, дети играли во дворе. Обычный день, ничего особенного.
Марина спускалась по лестнице медленно, держась за перила. Колено опять болело — к дождю, наверное. Почтовый ящик был набит корреспонденцией: квитанции за свет, за газ, какие-то рекламные листовки. Ничего нового.
Но среди привычных конвертов выделялся один — плотный, с официальной печатью. МФЦ, адресовано лично ей. Марина взяла письмо, поднялась домой, села за стол.
Конверт не хотел открываться, бумага была плотная, качественная. Наконец она справилась с ним, развернула листок. Текст был напечатан четко, каждая буква на месте. Она читала медленно, по слогам, как когда-то учила детей в школе.
«Уведомляем Вас о том, что согласно поданному заявлению и приложенным документам право собственности на квартиру по адресу…» — дальше шел ее адрес, точный, без ошибок. «…переоформлено на гражданина Сергея Викторовича Волкова…»
Марина остановилась. Перечитала еще раз. Потом еще. Буквы расплывались перед глазами, смысл ускользал. Сергей Викторович Волков — это же племянник. Но при чем тут ее квартира?
Она встала, подошла к окну. Двор был тот же — детская площадка, скамейки, старые тополя. Ее двор, где она жила тридцать лет. Сначала с мужем, потом одна. Здесь они мечтали о детях, здесь проводили вечера, здесь он умирал от рака.
Письмо лежало на столе, как приговор. Марина вернулась, села, взяла его снова. Может, она что-то не так поняла? Может, это ошибка? Бывают же ошибки в документах.
