Я замерла на пороге кухни. Алексей сидел за столом, разложив передо собой мои документы — свидетельство о собственности, технический паспорт, страховку. Свет настольной лампы падал на его лицо, делая черты резче, чем обычно. Пальцы медленно перелистывали страницы, словно он изучал что-то очень важное.
— Лёш? — осторожно позвала я, ставя сумку на подоконник. — Что ты делаешь?
Он поднял глаза, и я увидела в них что-то новое. Не злость, не раздражение — скорее растерянность, смешанную с каким-то недовольством.
— Искал страховку на машину, — ответил он, не убирая руки с документов. — А тут… вся твоя недвижимость.
Я подошла ближе, почувствовав, как что-то сжимается в груди. Мои документы лежали аккуратными стопками — квартира, дача, которую оставила мама, даже бумаги на гараж.
— И что? — спросила я, стараясь говорить спокойно.
Алексей откинулся на спинку стула, не отрывая взгляда от бумаг.
— Не понимаю, зачем тебе столько прав, если ты жена, — сказал он медленно, будто пробуя слова на вкус.
Эти слова ударили меня, как холодная вода. Я стояла, глядя на мужа, с которым прожила три года, и не узнавала его. В его голосе звучало что-то похожее на обиду, но странную — как будто я его в чем-то обманывала все это время.
— Жена? — переспросила я, присаживаясь на край стула. — А что это значит в твоем понимании?
— Ну… — он пожал плечами, собирая документы в стопку. — Семья же. Общее хозяйство. А тут все на тебе висит.
Я смотрела на его руки, на то, как он складывает мои бумаги, и чувствовала, как внутри растет что-то тревожное. Не страх — пока не страх. Просто недоумение от того, что самый близкий человек вдруг заговорил языком, которого я не понимала.
— Лёш, это же мое. Квартиру я купила до нашего знакомства, дачу мама оставила…
— Знаю, — перебил он. — Но мы же семья теперь. Разве не так?
В его словах была логика, но какая-то кривая, неправильная. Я чувствовала себя так, словно стою на краю пропасти, которую раньше не замечала.
Разговор за чашкой кофе
Света наливала кофе из турки, и аромат заполнял уютное кафе в центре Казани. Я смотрела в окно на Кремлевскую набережную, где гуляли туристы, и пыталась найти слова.
— Понимаешь, — начала я, поворачиваясь к подруге, — он смотрел на мои документы так, будто они что-то про него говорили. Не про меня — про него.
Света поставила передо мной чашку и внимательно посмотрела в глаза. Она всегда умела слушать — наверное, профессиональная привычка юриста.
— А что именно он сказал? — спросила она, садясь напротив.
— Что не понимает, зачем мне столько прав, если я жена.
Света нахмурилась, отпивая кофе.
— Странная формулировка, — протянула она. — Права… Как будто речь идет о каких-то полномочиях, а не о твоей собственности.
Я кивнула, чувствуя, как подруга понимает то, что я сама еще не могла сформулировать.
