Марина остолбенела. За все годы их непростых отношений свекровь никогда не опускалась до прямых угроз. Манипуляции, слёзы, истерики — да. Но не юридические угрозы.
— Вы серьёзно? — спросила она, не веря своим ушам.
— Более чем. Я уже консультировалась с юристом. Он сказал, что у меня отличные шансы. Особенно если я расскажу суду, как вы выселили меня из квартиры сына в какую-то трущобу.
— Мы не выселяли вас! Мы купили вам отдельную квартиру!
— Которая не соответствует моим потребностям. У меня больные ноги, а там пятый этаж без лифта.
— Который постоянно ломается. Я всё записываю, между прочим. У меня есть целая тетрадь с датами, когда он не работал.
Марина поняла, что свекровь готовилась к этому разговору. Возможно, неделями или даже месяцами. Она собирала «доказательства», консультировалась с юристом, продумывала стратегию. И теперь, когда Марина впервые сказала ей «нет», решила пустить в ход тяжёлую артиллерию.
— Знаете что, Галина Петровна, — сказала Марина, чувствуя, как внутри неё что-то переключается. — Делайте, что хотите. Подавайте в суд, жалуйтесь, угрожайте. Мне всё равно.
— Что?! — взвизгнула свекровь. — Да как ты смеешь так со мной разговаривать! Я тебя…
Марина нажала отбой. Её руки дрожали, но не от страха. От облегчения. Впервые за четыре года она просто положила трубку, не дослушав очередную тираду.
Телефон тут же взорвался сообщениями. Она не читала их, но видела начало: «ТЫ ПОЖАЛЕЕШЬ», «Я ТЕБЕ ПОКАЖУ», «ИГОРЬ ВСЁ УЗНАЕТ». Заглавные буквы кричали с экрана, но Марина просто заблокировала номер свекрови и убрала телефон в сумку.
Вечером, когда она готовила ужин, домой вернулся Игорь. По его мрачному лицу она поняла — свекровь уже успела до него добраться.
— Мам звонила, — сказал он вместо приветствия.
— И? — Марина продолжала резать овощи для салата.
— Сказала, ты её оскорбила и бросила трубку.
— Я сказала ей «нет» на просьбу купить квартиру за три миллиона, которых у нас нет. А трубку положила, когда она начала на меня кричать.
Игорь тяжело вздохнул и сел за стол. Он выглядел уставшим и постаревшим. В свои тридцать пять он уже начал седеть — во многом благодаря постоянному стрессу от метаний между матерью и женой.
— Марин, может, ну её, эту квартиру? Ну хочет человек в центре жить…
— На какие деньги? — Марина повернулась к нему, всё ещё держа в руке нож. — У нас две ипотеки, ребёнок, которого нужно одевать, кормить, учить. У нас нет трёх миллионов!
— Ну можно кредит взять…
— Игорь, ты сейчас серьёзно? Мы уже по уши в кредитах! Я последний отпуск не была нигде, потому что мы копили на ремонт в ванной. Лизке на день рождения купили куклу за пятьсот рублей вместо нормального подарка. И ты предлагаешь влезть в новый кредит, чтобы твоя мать могла хвастаться перед подружками квартирой в центре?
— Она не для хвастовства просит…
— А для чего? Чем её не устраивает нынешняя квартира? Нормальный район, нормальные соседи, до метро пятнадцать минут. Что ей ещё нужно?
Игорь молчал, глядя в стол. Марина знала, что он не найдёт ответа. Потому что ответ был простой — свекрови нужно было доказать свою власть. Показать, что она всё ещё может заставить их плясать под свою дудку.
— Она сказала, что подаст на алименты, — тихо сказал Игорь.
— И что? Пусть подаёт. Суд назначит ей процент от твоей зарплаты, если вообще назначит. Она же не инвалид и не немощная. Ей шестьдесят лет, она бодрая, как огурчик, получает пенсию плюс подрабатывает репетиторством.
— Она говорит, что уволилась.
Марина рассмеялась. Не весело, а горько. Всё сходилось. Свекровь спланировала целую операцию. Уволилась с работы, чтобы доходы стали меньше, подготовила «доказательства» своего бедственного положения и теперь шантажировала их.
— Знаешь что? — сказала Марина, снимая фартук. — Я устала. Четыре года я терплю твою мать. Четыре года выслушиваю оскорбления, претензии, требования. Я работаю как проклятая, чтобы мы могли платить за две ипотеки, одна из которых — для неё. И что в благодарность? Угрозы и шантаж. Мне это надоело.
— Марин, ну что ты…
— Я ещё не закончила. Твоя мать переступила черту. И либо ты сейчас встанешь на сторону своей семьи — меня и Лизы, — либо… либо нам нужно будет серьёзно поговорить о нашем будущем.
Игорь побледнел. За семь лет брака Марина никогда не говорила о разводе, даже намёками. Она всегда верила, что они справятся, что любовь победит, что Игорь рано или поздно поймёт, что его мать манипулирует им.
— Ты… ты хочешь развестись? — спросил он севшим голосом.
