— Галина Петровна, — начала она, стараясь говорить спокойно. — Два года назад я продала свою квартиру. Все деньги — четыре миллиона — пошли на ремонт вашей квартиры. У меня есть все документы: договоры с подрядчиками, чеки, расписки. По закону я имею право на компенсацию, если мы с Павлом разведёмся.
Свекровь рассмеялась — громко, театрально.
— Ой, умора! Расписки она собирала! Да кто тебе поверит, что ты не из любви к мужу ремонт делала, а с корыстными целями? Суд на нашей стороне будет, у нас связи есть. А ты кто? Никто! Приёмщица в химчистке!
— Я экономист с высшим образованием, — тихо поправила Марина. — Просто сейчас работаю не по специальности, потому что ухаживала за вашей матерью, когда она болела.
— Экономист! — фыркнула Галина Петровна. — Да какой из тебя экономист, если ты даже семейный бюджет вести не умеешь! Павлик вон весь измучился, на двух работах пашет, чтобы семью содержать!
Это было ложью. Марина зарабатывала не меньше мужа, а иногда и больше, подрабатывая удалённо бухгалтером. Но спорить было бесполезно. Галина Петровна жила в своей реальности, где её сын был идеальным, а невестка — никчёмной нахлебницей.
— Знаете что, — Марина выпрямилась и посмотрела свекрови прямо в глаза. — Я устала от ваших унижений. Семь лет я терпела ваши упрёки, оскорбления, постоянные сравнения с бывшими девушками Павла. Я готовила, убирала, ухаживала за вашей матерью, когда она не могла встать с постели. Я продала свою квартиру ради вашей семьи. И что получила взамен? Ничего! — Ничего?! — возмутилась Галина Петровна. — Да ты живёшь в трёхкомнатной квартире в центре города! Носишь фамилию Соколовых! Мой сын на тебе женился, хотя мог любую выбрать!
— Ваш сын, — Марина повернулась к Павлу, который всё так же молча сидел на диване, — настолько привязан к вашей юбке, что не может сделать ни шага без вашего одобрения. Он не защитил меня ни разу за все эти годы. Ни разу!
— Марин, ну что ты… — начал было Павел, но жена подняла руку, останавливая его.
— Молчи! Ты промолчал, когда надо было говорить. Теперь буду говорить я. Галина Петровна, вы правы в одном — я действительно чужая в вашей семье. Но знаете что? Я больше не хочу быть частью этого токсичного клана, где невестку считают прислугой и кошельком одновременно!
Марина достала из папки ещё один документ — свежий, с сегодняшней датой.
— Это справка из банка о движении средств по моим счетам за последние пять лет. Здесь чётко видно, что все крупные покупки для семьи — машина Павла, ваша шуба, Галина Петровна, поездки на море — всё это оплачено с моих счетов. А вот это, — она достала второй документ, — заключение независимого оценщика о стоимости улучшений в вашей квартире. Четыре миллиона триста тысяч. Это мои деньги, и я намерена их вернуть.
— Да как ты смеешь! — Галина Петровна вскочила с кресла. — В моём доме! Шантажировать нас!
— Это не шантаж, — спокойно ответила Марина. — Это справедливость. Я консультировалась с юристом. У меня есть все основания требовать компенсацию через суд. И я это сделаю, если вы не прекратите унижать меня.
— Павел! — свекровь повернулась к сыну. — Ты слышишь, что твоя жена говорит? Она угрожает нам судом!
Павел наконец поднялся с дивана. Марина с надеждой посмотрела на него — может быть, хоть сейчас он встанет на её сторону? Но нет.
— Марина, отдай документы маме, — сказал он устало. — Не нужно устраивать скандал. Мы же семья.
— Семья? — Марина засмеялась, но в её смехе не было веселья. — Семья — это когда поддерживают друг друга, а не унижают при каждом удобном случае. Семья — это когда муж защищает жену, а не прячется за мамину спину!
Она подошла к Павлу вплотную и посмотрела ему в глаза.
— Семь лет, Павел. Семь лет я ждала, что ты станешь мужчиной, главой семьи. Что перестанешь бегать к маме за советом по каждому вопросу. Что начнёшь принимать решения сам. Но ты так и остался маменькиным сынком.
