— Я же просила не трогать эти документы! — голос Марины дрожал от едва сдерживаемой ярости, когда она увидела раскрытую папку с нотариальными бумагами на кухонном столе.
Свекровь, Галина Петровна, медленно подняла глаза от документов. На её лице играла невинная улыбка, но в глазах плясали злые искорки. Она сидела за столом в их с Павлом квартире, как у себя дома, перебирая личные документы, словно имела на это полное право.
Три года. Три года Марина терпела эти вторжения в их семейную жизнь. Свекровь приходила без звонка, хозяйничала на кухне, переставляла вещи по своему усмотрению и постоянно напоминала, что квартира куплена на деньги её покойного мужа. Но сегодня она перешла все границы.
— Ой, Мариночка, не кричи так, — протянула Галина Петровна с показным спокойствием. — Я просто хотела посмотреть, как там оформлено завещание моего брата. Всё-таки это семейное дело.
Марина почувствовала, как внутри неё закипает гнев. Полгода назад её дядя, единственный близкий родственник, оставил ей в наследство небольшую двухкомнатную квартиру в спальном районе. Ничего особенного — старая хрущёвка, требующая ремонта. Но для Марины это было спасением. Возможность наконец-то обрести независимость от токсичной свекрови, которая превратила их семейную жизнь в постоянное поле боя.
— Это не ваше семейное дело! — выпалила Марина, выхватывая документы из рук свекрови. — Это моё наследство от моего дяди!
Галина Петровна театрально вздохнула и покачала головой. Ей было шестьдесят два года, но выглядела она моложе — ухоженная, с идеальной укладкой и маникюром. Она работала главным бухгалтером в крупной компании и привыкла контролировать всё и всех вокруг себя.
— Знаешь, милая, в нормальных семьях такие вопросы решаются сообща. Когда я выходила замуж за Виктора Павловича, царство ему небесное, мы всё делили поровну. И квартиру эту купили вместе, и дачу построили. А ты что? Получила наследство и молчишь, как партизанка. Даже Павлику родному не сказала!
При упоминании мужа Марина напряглась. Павел должен был прийти с работы через час. Она специально хотела сначала всё оформить, а потом уже рассказать ему о планах. Но теперь…
— Я собиралась рассказать Павлу сегодня вечером. После того, как получу все документы от нотариуса.
— Ах вот как! — всплеснула руками свекровь. — Тайны от мужа! Хорошенькое дело! И что ты собираешься делать с этой квартирой? Сдавать?
Марина глубоко вздохнула, понимая, что скрывать больше нет смысла.
— Мы переедем туда жить. Я уже присмотрела недорогую бригаду для косметического ремонта.
Лицо Галины Петровны вытянулось. Она медленно поднялась со стула, и Марина невольно отметила, как грозно может выглядеть эта невысокая женщина, когда злится.
— Переедете? Из трёхкомнатной квартиры в центре в какую-то хрущёвку на окраине? Вы с ума сошли?
— Зато это будет наша квартира. Где я смогу готовить, что хочу, расставлять мебель, как хочу, и где никто не будет приходить без приглашения!
Последние слова Марина выкрикнула, не сдержавшись. Три года накопившейся обиды выплеснулись наружу. Свекровь смотрела на неё с таким выражением лица, словно увидела говорящую мебель.
— Ах вот ты какая на самом деле! — прошипела Галина Петровна. — А я-то, дура, считала тебя приличной девушкой. Приняла в семью, помогала, поддерживала! А ты что? Неблагодарная!
— Помогали? — Марина почувствовала, как её голос срывается. — Вы называете помощью постоянный контроль? Ваши бесконечные проверки холодильника с комментариями, что я неправильно готовлю? Ваши советы, как мне одеваться, как разговаривать, как жить? Это помощь?
