— Но когда приходится выбирать, ты всегда выбираешь её.
В квартире повисла тишина. Павел стоял у окна, глядя на вечерний город. Марина видела, как напряжена его спина, как он сжимает и разжимает кулаки.
Вдруг телефон Павла зазвонил. Он посмотрел на экран и виновато глянул на жену.
— Конечно, — горько усмехнулась Марина.
Павел ответил на звонок, и Марина услышала взволнованный голос свекрови даже на расстоянии. Галина Петровна что-то быстро говорила, и с каждой секундой лицо Павла становилось всё мрачнее.
— Да, мам. Нет, мам. Я понял, мам. Приеду, — монотонно отвечал он.
Положив трубку, он повернулся к Марине.
— Мне нужно к маме. У неё… сердце прихватило.
Марина невесело рассмеялась.
— Конечно, прихватило. Как всегда вовремя.
— Марина, это не смешно! У неё действительно проблемы с сердцем!
— Которые обостряются каждый раз, когда ты пытаешься принять самостоятельное решение!
Павел схватил куртку и направился к двери.
— Мы поговорим позже. Когда ты успокоишься.
Дверь за ним закрылась, оставив Марину одну в пустой квартире. Она знала, что «позже» не наступит. Павел вернётся поздно, полный чувства вины перед матерью, и будет уговаривать её отказаться от переезда. А завтра свекровь придёт с новой порцией манипуляций и упрёков.
Но в этот раз Марина была настроена решительно. Она достала телефон и набрала номер риелтора, которого порекомендовала коллега по работе.
На следующее утро Марина проснулась одна — Павел так и не вернулся домой. Вместо него пришло сообщение: «Остался у мамы, ей плохо. Нужно серьёзно поговорить о твоём поведении».
О её поведении. Не о поведении его матери, которая нарушает все возможные границы. А о её, Марины, поведении.
Она спокойно собралась и поехала к нотариусу. Документы на наследство были готовы, оставалось только забрать их и можно было начинать ремонт. Квартира дяди встретила её запахом старых обоев и пыли, но Марина смотрела на облупившиеся стены с надеждой. Здесь будет её дом. Настоящий дом, где никто не будет указывать ей, как жить.
Вечером, вернувшись в квартиру Павла (она уже не могла назвать её своей), Марина обнаружила там целый консилиум. За столом сидели Павел, его мать и, что удивительно, тётя Павла — Людмила Петровна, старшая сестра Галины.
— А, явилась! — театрально воскликнула свекровь. — Садись, будем обсуждать твоё неадекватное поведение!
Марина остановилась в дверях.
— Моё поведение? А может, обсудим ваше? Например, то, что вы без спроса роетесь в чужих документах?
Людмила Петровна, полная женщина с добродушным лицом, покачала головой.
— Ай-яй-яй, молодёжь нынче пошла! Никакого уважения к старшим!
— Я вас вообще первый раз вижу, — спокойно ответила Марина. — С какой стати я должна обсуждать с вами мою семейную жизнь?
— Мы пытаемся помочь! — воскликнул Павел. — Мама и тётя Люда хотят как лучше!
Галина Петровна встала и подошла к Марине.
— Послушай меня внимательно, девочка. Я не позволю тебе разрушить жизнь моего сына. Эта квартира куплена на деньги нашей семьи. И если ты думаешь, что можешь просто так взять и увести Павлика в какую-то халупу…
— Это не халупа, а моя квартира. И я никого никуда не увожу. Я предлагаю мужу начать самостоятельную жизнь.
— Самостоятельную? — фыркнула Людмила Петровна. — Да ты сама-то откуда? Из какой деревни? Нашла дурачка-наследника и думаешь, теперь можешь из себя хозяйку строить?
Марина почувствовала, как внутри неё что-то лопнуло. Словно натянутая струна не выдержала и оборвалась.
— Знаете что? Мне надоело. Надоело оправдываться, объяснять, доказывать. Павел, — она повернулась к мужу, который сидел с несчастным видом, — ты сделал свой выбор. Оставайся с мамой. А я ухожу.
