Галина Петровна выпрямилась во весь свой небольшой рост.
— Я старалась сделать из тебя достойную жену для моего сына! Но видно, бесполезно. Из деревни можно вывезти девушку, но деревню из девушки — никогда!
Марина почувствовала, как эти слова ударили её, словно пощёчина. Она действительно была из небольшого городка, и свекровь никогда не упускала случая об этом напомнить. Тонко, завуалированно, но постоянно.
— Знаете что, Галина Петровна, — сказала Марина, стараясь говорить спокойно, хотя руки у неё дрожали. — Я больше не буду это терпеть. Мы переезжаем, и точка.
— Посмотрим, что скажет Павел! — бросила свекровь, хватая свою сумочку. — Он-то знает, кто для него важнее — родная мать или какая-то…
Она не договорила, но Марина прекрасно поняла, что хотела сказать свекровь. Дверь хлопнула так, что задрожали стёкла в серванте.
Марина опустилась на стул и закрыла лицо руками. Она знала, что будет дальше. Свекровь позвонит Павлу, наговорит ему бог знает что, и он, как всегда, встанет на сторону матери. Потому что Павел был хорошим человеком, добрым, заботливым, но абсолютно не способным противостоять материнской манипуляции.
Через час, как и ожидалось, в квартиру ввалился взволнованный Павел. Его обычно спокойное лицо было красным, а в глазах читалась растерянность.
— Марина, что происходит? Мама звонила, сказала, ты её выгнала и обозвала!
Марина устало посмотрела на мужа. Ему было тридцать два года, но рядом с матерью он превращался в маленького мальчика, неспособного на самостоятельные решения.
— Я не выгоняла и не обзывала. Твоя мама без спроса рылась в моих документах на наследство.
— В наших документах! — поправил Павел. — Мы же семья!
— Это моё наследство от моего дяди, — устало повторила Марина. — И я хочу, чтобы мы переехали в ту квартиру.
Павел сел напротив неё, и Марина увидела в его глазах панику.
— Зачем? У нас же прекрасная квартира! В центре, просторная, с хорошим ремонтом!
— Где твоя мать появляется, когда захочет. Где я не могу сделать ни шагу без её контроля и критики. — Мама просто заботится о нас!
— Паша, твоей матери не нравится, как я готовлю, как одеваюсь, как говорю, как дышу! Она постоянно сравнивает меня с твоей бывшей, намекает, что ты мог бы найти жену получше!
Павел неловко поёрзал на стуле. Марина знала этот его жест — так он всегда делал, когда чувствовал себя виноватым.
— Она не со зла… Просто у неё такой характер.
— И я должна это терпеть всю жизнь?
— Но переезжать… Это же радикально! Мама обидится!
Марина почувствовала, как внутри неё что-то оборвалось. Три года она надеялась, что Павел повзрослеет, научится отстаивать границы их семьи. Но он оставался всё тем же маменькиным сынком.
— А то, что обижаюсь я, тебя не волнует?
Павел растерянно развёл руками.
— Конечно, волнует! Но мама… Она же одна. У неё никого нет, кроме меня.
Эту песню Марина слышала сотни раз. Галина Петровна мастерски играла роль одинокой, несчастной женщины, хотя на самом деле у неё была активная социальная жизнь, подруги, работа. Но для сына она всегда становилась беспомощной и нуждающейся в заботе.
— Паша, — Марина взяла мужа за руку. — Я люблю тебя. Но я больше не могу жить под контролем твоей матери. Либо мы переезжаем и строим нашу семью, либо…
Она не договорила, но Павел прекрасно понял намёк. Его лицо побледнело.
— Ты что, ультиматумы ставишь?
— Я прошу тебя выбрать — быть мужем или остаться сыном.
Павел вскочил со стула и начал нервно ходить по кухне.
— Это нечестно! Нельзя так ставить вопрос! Мама — это святое!
Павел остановился и посмотрел на неё с обидой.
— При чём тут это? Вы обе для меня важны!
