Константин уже ждал дома. Он сидел на кухне, нервно барабаня пальцами по столу. Увидев Наташу с коробкой, нахмурился.
— Что это? — Вещи твоей мамы. Верну при встрече.
— Наташа, что происходит? Мама в истерике! Она хотела с тобой просто документы обсудить!
Наташа поставила коробку на пол и села напротив мужа. Посмотрела ему прямо в глаза.
— Костя, ты говорил матери, что я согласна отказаться от прав на совместное имущество?
— Ну… я думал… это же формальность. Это же бабушкино наследство, какое тебе дело?
— Дело не в наследстве. Дело в том, что ты за моей спиной обсуждаешь со своей матерью наш возможный развод. Дело в том, что ты врёшь ей, говоря, что я согласна на условия, о которых даже не знаю. Дело в том, что она приходит в наш дом в половине седьмого утра и требует, чтобы я что-то подписала.
— Она же не со зла! Она переживает за меня!
— А за меня кто переживает, Костя? Кто переживает, когда твоя мать врывается ко мне в выходной в семь утра проверить, что я готовлю тебе на завтрак? Кто переживает, когда она переставляет наши вещи, пока нас нет дома? Кто переживает, когда она обсуждает с соседями, почему мы до сих пор не завели детей?
Константин молчал, уставившись в стол. Наташа встала и пошла в спальню. Вернулась с небольшим чемоданом.
— Ты куда? — встрепенулся он.
— К подруге. На несколько дней. Подумать надо.
— Наташа, не надо! Давай поговорим! Я поговорю с мамой, объясню ей!
— Что объяснишь? Что твоя жена — не пустое место в вашей жизни? Что у неё есть право на личные границы? Три года ты обещаешь с ней поговорить. Три года я жду. Хватит.
Она взяла чемодан и направилась к двери. Константин бросился за ней.
— Наташа, прошу тебя! Не уходи! Я всё исправлю!
Она остановилась в дверях и обернулась.
— Знаешь, сегодня меня повысили. Я теперь руководитель направления. Зарплата выросла в два раза. И знаешь, что я поняла? Что могу снять свою квартиру. Где никто не будет врываться ко мне по утрам. Где я сама буду решать, как расставить мебель. Где меня будут уважать.
— Нет, Костя. Если бы уважал, то не обсуждал бы за моей спиной с мамой наш развод и делёж имущества. Если бы уважал, то защитил бы меня от её вторжений. Если бы уважал, то не врал бы ей про моё согласие.
Она вышла и тихо закрыла за собой дверь. Константин остался стоять в пустой прихожей, глядя на коробку с вещами матери.
В тот же вечер Наташа сняла номер в небольшой гостинице недалеко от работы. Села на кровать, достала ноутбук и начала искать квартиры в аренду. Телефон продолжал разрываться от звонков, но она не отвечала. Только отправила Константину одно сообщение: «Не ищи меня. Мне нужно время».
На следующее утро, придя на работу, она обнаружила у себя на столе огромный букет роз. Секретарша сообщила, что их принёс какой-то мужчина. Наташа даже не стала смотреть записку. Отнесла цветы в приёмную, чтобы все могли любоваться.
В обед позвонила начальница отдела кадров.
— Наташа, тут твой муж в холле сидит. Говорит, срочно нужно поговорить. Что делать?
— Скажите охране, чтобы проводили его к выходу. Это личное, не хочу мешать работе.
Вечером, выходя из офиса, она увидела Константина у входа. Он выглядел помятым, небритым, с красными глазами.
— Наташа, пожалуйста, выслушай меня!
— Пять минут, — она посмотрела на часы.
— Я поговорил с мамой. Сказал, чтобы больше не приходила без приглашения. Сказал, что документы мы подписывать не будем. Она обиделась, но это неважно. Важно, чтобы ты вернулась!
— И всё? Три года проблем решились одним разговором?
— Что ещё ты хочешь? Чтобы я с ней отношения разорвал?
— Я хочу, чтобы ты понял: проблема не в твоей маме. Проблема в тебе. В том, что ты не видишь во мне равного партнёра. В том, что за мой счёт пытаешься сохранить мир в семье. В том, что позволяешь ей вытирать об меня ноги.
— Это правда, Костя. И пока ты этого не поймёшь, нам не о чем говорить.
Она села в такси и уехала, оставив его стоять под дождём.
Прошла неделя. Наташа сняла небольшую однокомнатную квартиру в пятнадцати минутах от офиса. Перевезла самое необходимое из вещей. Константин названивал каждый день, но она не брала трубку. Только короткие сообщения: «Я в порядке. Не готова говорить».
