– Что? – Света замерла, сжимая телефон. Голос Нины Петровны, свекрови, звучал с той властной уверенностью, которая всегда заставляла Свету чувствовать себя школьницей на экзамене. – Как это – освободи? Это же моя квартира!
– Светочка, ты не поняла, – Нина Петровна вздохнула с лёгким укором. – У Кати беда. Её из съёмной квартиры выгнали, работы нет, денег нет. А у тебя целая двушка пустует! Ну не чужие же люди, в конце концов!
Утро субботы обещало быть спокойным – редкий выходной без беготни, без гостей, без звонков. И вот тебе на.
– Нина Петровна, – осторожно начала она, стараясь не сорваться, – квартира не пустует. Я там ремонт делаю. Для сдачи готовлю. Это мой доход.
– Доход, – фыркнула свекровь. – А родная сестра твоего мужа где жить будет? На улице?
Света прикрыла глаза и медленно сосчитала до пяти. Катя, младшая сестра её мужа Антона, всегда была как стихийное бедствие – красивая, шумная, с кучей идей и вечными проблемами. Света видела её пару раз на семейных сборах, где Катя то рассказывала о новом бизнес-проекте, то жаловалась на очередного «неблагонадёжного» арендодателя. И вот теперь она, похоже, решила стать их личной головной болью.
– Я поговорю с Антоном, – выдавила Света, чувствуя, как внутри закипает раздражение.
– Вот и правильно, – голос Нины Петровны смягчился, но в нём всё равно сквозило торжество. – Он согласится, я уверена. Семья – это святое, Светочка.
Повесив трубку, Света положила телефон на диван и уткнулась лицом в ладони. Семья. Святое. Только почему это «святое» всегда оборачивается для неё лишними хлопотами?
Света с Антоном жили в трёхкомнатной квартире на окраине города – просторной, с большими окнами и видом на парк. Они купили её три года назад, после свадьбы, вложив все сбережения и взяв ипотеку. Это был их первый настоящий дом – не съёмная однушка, не комната в коммуналке, а место, где можно было строить планы, мечтать о детях, устраивать уютные вечера. Но была ещё одна квартира – Светина двушка, доставшаяся ей от бабушки. Маленькая, в старом панельном доме, но своя. Света решила сдавать её, чтобы закрывать ипотеку быстрее. Полгода назад она начала ремонт – ничего шикарного, просто новый ламинат, свежие обои на стенах, замена старой сантехники. И вот теперь свекровь требует отдать эту квартиру Кате.
Антон вернулся с работы ближе к вечеру, усталый, но, как всегда, с улыбкой. Он был таким – лёгким, добродушным, с вечной верой в то, что всё как-нибудь утрясётся. Света любила его.
– Привет, – он чмокнул её в щёку, бросая портфель на тумбочку в прихожей. – Что у нас на ужин?
Света поставила перед ним тарелку с запечённой курицей и картошкой, но вместо того, чтобы сесть напротив, осталась стоять, скрестив руки.
– Антон, твоя мама звонила.
Он замер с вилкой в руке, уловив её тон.
– Сестра твоего мужа осталась без крыши над головой, освободи для неё свою двушку, – процитировала Света, копируя интонацию свекрови.
Антон отложил вилку и потёр виски.
– Катя? Серьёзно? Что на этот раз?
– Выгнали из съёмной квартиры. Работы нет. Денег нет. И, видимо, жить ей теперь негде, кроме моей двушки.
Антон вздохнул, глядя в тарелку, как будто там могли найтись ответы.
– Ну, может, на пару недель? Пока она не найдёт что-то своё?
Света почувствовала, как внутри всё сжалось.
– Пару недель? Антон, ты её знаешь. Пару недель превратятся в пару месяцев. А потом – в пару лет. И что, мне теперь свою квартиру не сдавать? Это же наш план был – сдавать её, чтобы ипотеку быстрее закрыть!
– Я понимаю, – он поднял на неё взгляд, и в его глазах было что-то похожее на вину. – Но она же моя сестра. Не могу я её просто так бросить.
– А меня можешь? – слова вырвались сами собой, резче, чем она хотела.
– Свет, это нечестно. Я же не говорю, что мы её навсегда поселим. Просто… помочь надо.
– Помочь – это одно, – Света старалась говорить спокойнее. – А отдать мою квартиру – совсем другое. Это не твоя дача, не мамина хрущёвка, это моё. От бабушки. Ты знаешь, что эта квартира для меня значит.
Антон молчал, глядя куда-то в сторону. Света знала этот взгляд – он означал, что спорить он не хочет, но и соглашаться тоже не готов.
– Давай подумаем, – наконец сказал он. – Может, найдём другой вариант.
– Какой? – Света села напротив, чувствуя, как усталость накатывает волной. – У нас нет лишних комнат. А твоя мама уже всё решила – Катя должна жить в моей двушке.
Антон потянулся через стол и взял её за руку.
– Свет, я поговорю с мамой. И с Катей. Мы что-нибудь придумаем.
Она кивнула, но внутри всё равно остался комок тревоги. Антон всегда обещал «придумать», но в итоге его доброта и неумение говорить «нет» приводили к тому, что проблемы решала она.
На следующий день Катя появилась без предупреждения. Света открыла дверь и чуть не выронила чашку с кофе. На пороге стояла Катя – в ярко-красной куртке, с растрёпанной копной тёмных волос и огромной сумкой через плечо. Её глаза, такие же серые, как у Антона, искрились смесью наглости и отчаяния.
– Привет, Светик! – Катя шагнула вперёд и обняла её так, будто они лучшие подруги. – Мама сказала, ты в курсе. Я ненадолго, честно!
Света отступила, пытаясь собраться с мыслями.
– Катя, подожди. Мы ещё ничего не решили.
– Да ладно тебе, – Катя махнула рукой, уже скидывая куртку. – Я же не насовсем! Месяц-два, пока не найду работу и не сниму что-нибудь.
Она прошла в гостиную, плюхнулась на диван и начала рыться в сумке, вытаскивая телефон
– У вас тут уютненько, – заметила она, оглядываясь. – А я думала, вы в двушке живёте.
– Это наша квартира, – отрезала Света. – А двушка… она для сдачи.
Катя подняла брови, но ничего не сказала. Вместо этого она включила телефон и начала листать ленту, будто разговор был закончен.
Света почувствовала, как внутри закипает злость. Эта наглость, эта уверенность, что всё уже решено – всё это было так похоже на Нину Петровну.
– Катя, – начала она, стараясь держать голос ровным, – я понимаю, что у тебя трудности. Но мы с Антоном ещё не решили, как быть с квартирой.
Катя оторвалась от телефона и посмотрела на неё с лёгкой улыбкой.
– Свет, ты серьёзно? Я же не чужая. Антон не против, мама сказала. А ты… ну, ты же не хочешь, чтобы я на улице осталась?
Света сжала кулаки. Это был тот самый тон – смесь укора и манипуляции, который она ненавидела.
– Никто не хочет, чтобы ты осталась на улице, – сказала она, чувствуя, как голос дрожит. – Но это моя квартира. И я имею право решать, что с ней делать.
Катя пожала плечами, будто это был пустяк.
– Ну, поговори с Антоном. Он же не откажет сестре.
Дверь хлопнула – Антон вернулся с работы. Он замер в прихожей, увидев Катю на диване.
– Катя? Ты что тут делаешь?
– Привет, братишка! – Катя вскочила и кинулась его обнимать. – Приехала к вам в гости! Маман сказала, вы мне поможете.
Антон посмотрел на Свету, и она поняла – он уже знал. Знал, что Катя приедет. Знал и не сказал ей.
