— Ты мне объясни, Паша, — Марина стояла в дверях и смотрела, как из её кухни выходит чужая женщина с миской картошки, — ты с ума сошёл, что ли? Кто все эти люди у меня дома?!
Из комнаты донёсся визгливый подростковый смех, где-то хлопнула дверь ванной, и на пол вывалился фен. На батарее сушились полосатые носки. Из приоткрытой комнаты доносился грохот рэпа.
— Мариш, не кипятись, — Павел поднял ладони, будто пытался успокоить буйного пациента. — Это мама и сестра с ребёнком. Им пока негде остановиться. На пару деньков, максимум неделя.
— Неделя? — переспросила Марина. — А предупредить — это слишком сложно, да? Или ты решил, что у меня тут пункт временного размещения?
Из кухни высунулась круглолицая женщина в цветастом халате. — Ой, а ты, наверное, Марина! — она улыбнулась как старой знакомой. — Мы с Павликом тут пока поживём, если не против. Тесниться ведь не будем, ты ж на работе сутками!
Марина стояла, прижимая к груди сумку со сменой. За спиной дверь — и так хотелось просто выйти обратно в лифт, спуститься, уйти. Но ноги не слушались.
— Я — не против? — переспросила она глухо. — А меня, собственно, кто спрашивал?
Три месяца назад всё было по-другому. Жизнь Марины крутилась по замкнутому кругу: больница — автобус — квартира. 32 года, без мужа, без детей. Дежурства одно за другим, чай в термосе, и вечера под сериал, чтобы хоть чем-то заполнить тишину.
Павла она встретила случайно — в аптеке у дома. Он стоял за прилавком, помогал пожилой женщине подобрать лекарства, и делал это так терпеливо, что Марина вдруг улыбнулась впервые за неделю.
— Вам капли для носа или спрей? — спросил он. — Сегодня простудились?
Голос у него был спокойный, тёплый, будто усталость сама собой отступила.
Через неделю они уже пили кофе после её смены. Через месяц он пришёл к ней с пакетом продуктов и предложением: — Хочешь, я тебе ужин приготовлю? Ты же вечно уставшая приходишь.
Он оказался удивительно удобным. Спокойный, мягкий, без претензий. Мыл посуду, шутил про её «рабочие подвиги». Через два месяца стал ночевать у неё постоянно.
— Пока сосед успокоится, — объяснил. — Алкаш, всю ночь орёт.
Марина махнула рукой. Пусть живёт. Ей было приятно, что дома теперь кто-то ждёт.
Потом начались мелочи. — Мариш, дай карточку, продукты куплю, пока ты на смене. — Можешь одолжить пятнадцать? У сестры ребёнок заболел.
Она не считала. Знала, что вернёт. Павел ведь «хороший человек».
А теперь «хороший человек» стоял в её прихожей и разводил руками, а в её спальне кто-то уже разложил детские вещи.
— Марин, не начинай. Сестру с малышкой выселили, у мамы ремонта нет, им некуда идти. Я думал, ты поймёшь…
Она не ответила. Просто прошла в комнату. На её диване лежал подросток с наушниками. Он глянул на неё, кивнул, не снимая капюшона. — Здрасьте.
На полу валялась пустая бутылка из-под лимонада, на столе — тарелка с остатками котлет. На стене висела её кофта, растянутая и чужая.
— Я ничего не понимаю, — выдохнула Марина. — Вы все просто взяли и въехали? Без звонка, без спроса?
— Да не кипятись, — Павел снова включил тот самый голос «успокойся, я всё улажу». — Это временно. Мы же семья, правильно?
— Семья? — она засмеялась. Сухо, без радости. — Два месяца вместе — и уже семья?
