— Она поедет к маме, — сказал он усталым голосом. — Но мама сказала, что ты… что ты ей враг.
— Ну, хоть определились.
Игорь молчал, потом вдруг хлопнул по столу:
— Да почему ты такая жёсткая?!
Анна посмотрела на него спокойно.
— Потому что иначе меня сожрут.
— Нет, Игорь. Ты выбираешь. И пора уже.
Он ничего не ответил. Только встал и ушёл в спальню, хлопнув дверью.
Три дня в доме стояла тишина, как перед грозой. Игорь разговаривал мало, в основном уходил к друзьям «на рыбалку» (хотя Анна прекрасно знала: сидят они в гараже, пьют пиво и играют в домино). Анна работала, как всегда: показы, звонки, сделки. Но внутри гул не утихал. Она знала: всё только начинается.
В субботу, ранним утром, когда Анна только достала чашку кофе, в дверь позвонили. Она открыла — и едва не выронила чашку: на пороге стояла Тамара Павловна. С пакетом в руках, в пальто, застёгнутом на все пуговицы, и с лицом, каким, наверное, маршалы вели армии в бой.
За ней — Марина. Опять с чемоданом.
— Мы к вам, — твёрдо сказала свекровь. — Марина будет жить здесь.
Анна отступила на шаг, но не открыла проход.
— Нет, — спокойно произнесла она.
— Ты не поняла, — Тамара Павловна прищурилась. — Я мать. Это мой сын. Это его дом.
— Ошибаешься. Дом наш. Совместная собственность. И без моего согласия никто не вселяется.
Марина за её спиной тихо всхлипнула.
— Ань, ну что тебе стоит?..
И тут появился Игорь. Сонный, в спортивных штанах, с помятой физиономией. Он увидел мать, сестру, жену — и застыл.
— Сынок, скажи ей! — резко выкрикнула Тамара Павловна. — Скажи, что Марина остаётся!
Анна смотрела на мужа. Это был момент истины. Он замялся. Открыл рот. Закрыл. Потом вдруг, срывающимся голосом, крикнул:
— Квартира твоя! Какая разница! Моя мать здесь жить будет, а тебе место найдём где-нибудь в коридоре!
Слова ударили, как пощёчина. У Анны даже дыхание перехватило. Она поставила чашку на стол, выпрямилась и спокойно сказала:
— Спасибо. Я всё услышала.
Через полчаса у двери уже стоял чемодан. Но не Марины. Аннин.
Она вышла в коридор в пальто, с ключами в руках. Муж замер.
Она посмотрела прямо в глаза.
— Я — домой. А вы… живите. Как хотите.
И вышла, оставив за собой дверь.
Через неделю Анна уже сидела в своей новой квартире — маленькой, но своей. Без «святых обязанностей», без чужих чемоданов, без вечного давления. Она подписала договор аренды на год и чувствовала странное облегчение.
В телефоне мигали сообщения: «Ань, вернись», «Мама просит прощения», «Ты не так поняла». Анна отключила звук.
— Вот теперь я действительно дома.
