— Абсолютно. Иначе какой я хозяин в доме, если квартира только твоя?
Юлия почувствовала, как что-то провалилось внутри.
— Никита… я три года копила. Я во всём себе отказывала. А ты что сделал?
— Я женился на тебе. Дал фамилию.
Эти слова ударили сильнее, чем пощёчина.
Телефонный звонок разбудил Юлию ранним утром. Голос был холодный, женский, чужой:
— Это Светлана Сергеевна, мать Никиты. Нам нужно встретиться.
Юлия ещё не успела проснуться, но сразу почувствовала, как по коже пробежал холод. Она и без того знала: эта женщина — не союзник. Но встреча всё равно состоялась — в маленьком кафе на углу их улицы.
Светлана Сергеевна сидела прямо, руки сложены лодочкой. На пальце — массивное кольцо, блестящее в лучах утреннего солнца.
— Юлия, — начала она без приветствия, — я всегда знала, что вы с Никитой слишком разные. Он из семьи, где мужчина главный. А вы… слишком много на себя берёте.
Юлия молчала. Слова матери Никиты ложились как камни.
— Если хотите сохранить семью, — продолжила та, — вы должны пойти ему навстречу. Оформите долю квартиры на сына. Это естественно.
— Естественно? — Юлия тихо усмехнулась. — Естественно тратить три года своей жизни, чтобы кто-то просто переписал себе половину?
— Женщина должна поддерживать мужа. — Голос стал жёстче. — Если вы не согласитесь, я не ручаюсь за последствия.
Эта фраза прозвучала почти как угроза. Юлия встала, оставив недопитый кофе.
— Знаете, Светлана Сергеевна, — сказала она спокойно. — Угрожать мне не нужно. Это мой дом. И только я решаю, кому он принадлежит.
Она ушла, но внутри дрожала. Мать Никиты была опаснее, чем он сам.
Никита вернулся через неделю. Сначала тихо — забрал пару вещей, какие-то документы. Потом стал появляться чаще, задерживаться в прихожей, словно пробуя на прочность её решимость.
— Мы ведь можем всё вернуть, — говорил он мягко. — Зачем ссориться? Перепишем долю, и живём счастливо.
Юлия смотрела на него и видела — в глазах пустота. Любви там не было. Только расчёт.
— Никита, — сказала она однажды, — мы живём в разных мирах. Ты — в мире, где муж хозяин и всё ему должно. А я хочу жить в мире, где люди равны.
— Это твоя наивная философия. В жизни всё проще: у кого имущество, тот и сильнее.
Потом начались странности.
Соседка снизу — тётя Галя, полуслепая старушка, вдруг пожаловалась, что к ней приходили «молодые люди» и интересовались, кому принадлежит квартира Юлии.
Через несколько дней на двери появился след от ножа. Будто кто-то проверял, крепкая ли она.
Юлия пошла в полицию. Там посмотрели устало, записали заявление, пообещали «разобраться». Но взгляд дежурного говорил: «Девушка, у нас и без вас дел полно».
И вдруг — новый персонаж.
На работе Юлия познакомилась с Романом. Он был старше её лет на десять, юрист в их фирме. Седина на висках, спокойный голос. Он как-то сразу понял, что у неё проблемы.
— Ты выглядишь так, будто у тебя дома пожар, — сказал он за обедом.
Она засмеялась, но глаза предали. Слёзы были слишком близко. И она рассказала. Не всё — только про квартиру, про давление мужа.
Роман слушал внимательно.
— Юля, ты понимаешь, что это не просто семейный конфликт? — сказал он наконец. — Это уже имущественный шантаж.
— Но мы ведь… муж и жена. — Она произнесла это почти шёпотом.
— Муж и жена, — кивнул он. — Но закон на твоей стороне. Главное — не поддаваться.
Эти слова стали для неё якорем. Впервые за долгие месяцы она почувствовала, что кто-то готов стоять рядом.
