— И что теперь? — не выдержала она. — Мы, значит, не поедем к Лидке? Я ей уже сказала, что приедем. И не с пустыми руками, а с подарками. С ребёнком-то, всё-таки праздник у людей.
— Мам, я не говорил, что не поедете. Просто… может, попозже. Или поменьше трат.
— Ага, попозже. Через сто лет, может. Толик, ну ты мужчина или кто? Ты ей слово сказал, а теперь отыгрываешь назад, как мальчишка!
Толик замолчал. Он понимал, что мать права, но что толку? Оксана сказала категорично: «Мои деньги — мои решения». И попробуй с ней поспорь.
На следующий день Таисия всё-таки решилась. Позвонила невестке сама.
— Оксаночка, здравствуй, — голос её звучал нарочито мягко, но с ноткой льда. — Ты, наверное, уже знаешь, что мы с Петром хотели к Лидке съездить. Ну, праздник же, племяш родился. А у нас сейчас туговато, сама понимаешь…
— Здравствуйте, Таисия Николаевна. Понимаю, — сухо ответила Оксана. — Но помочь, к сожалению, не могу. У нас и так расходов выше крыши.
— Ну что ты, какие расходы? Ты же премию получила, Толя говорил! — попыталась улыбнуться свекровь.
— Получила, да. И уже потратила.
— Потратила? Так быстро? — у Таисии даже голос дрогнул. — На что, если не секрет?
— На себя, если честно. И на ребёнка. Новый осенний гардероб, ботинки, рюкзак в садик. Всё как обычно.
— Понятно, — медленно сказала Таисия. — А я-то думала, что у нас всё по-семейному. Помогаем друг другу… Ну да ладно. Не буду мешать.
— Таисия Николаевна, — неожиданно мягко сказала Оксана. — Я же не от злости. Просто я одна сейчас тяну всё. И квартиру, и ребёнка, и Толю. Я устала.
— Значит, сын тебе в тягость? — холодно оборвала мать. — Поняла. До свидания.
Вечером дома Толик встретил её недовольное лицо.
— Звонила тебе мама, — сказала Оксана, не поднимая глаз от кастрюли. — И, между прочим, грубо себя вела.
— Мамы у нас все такие, — попытался пошутить он, но в ответ получил взгляд, от которого стало не по себе.
— Я тебе так скажу, Толя, — тихо сказала Оксана. — Если твоя мать ещё раз позволит себе вмешиваться в наши дела, я просто перестану с ней общаться. Мне своих нервов жалко.
— Она просто переживает, — неуверенно возразил Толик.
— Переживает? Да она вечно с претензиями! Всё ей не так: то я слишком работаю, то мало дома, то деньги не туда трачу. Ей бы в советское время вернуться, где муж — хозяин, жена — прислуга. Только жизнь другая уже.
— А ты не перегибай, — вспылил Толик. — Она старый человек, с ней по-другому нельзя.
— По-другому нельзя — это как? Терпеть хамство и унижения? Нет уж, спасибо.
