— Я уже подготовил соответствующие документы. Если потребуется, полиция приедет в течение десяти минут.
Ольга вдруг завопила:
— Да как ты смеешь! Это дом моего брата!
— Нет, — ледяным тоном ответила Марина. — Это наша с ним совместная собственность. И после сегодняшнего дня, — она посмотрела на Сергея, — возможно, станет только моей. Часы тикают.
Денис вдруг рванулся вперёд, но юрист преградил ему путь:
— Господин, я бы не советовал. У нас есть видео с камер, где вы портите имущество. Это уголовно наказуемо.
Марина стояла, наблюдая, как рушится мир, который она строила годами. Но впервые за последние дни она чувствовала не боль, а освобождение. Война за её дом только начиналась, но теперь она знала — отступать некуда.
Тишина в гостиной стала звенящей после слов Марины. Даже дети, обычно такие шумные, притихли, прижавшись к Ольге. Юрист спокойно достал папку с документами и разложил их на столе, заваленном крошками и грязными тарелками.
— Давайте по порядку, — начал он деловым тоном. — Согласно статье 35 Жилищного кодекса, выписка из жилого помещения возможна только через суд, если нет добровольного согласия. — Он посмотрел на Ольгу и Дениса. — У вас такого согласия нет.
Денис, покраснев, шагнул вперед:
— Да кто ты такой вообще лезть?! Это семейные дела!
— Я представляю интересы госпожи Соколовой. И если через час вы не покинете помещение, мы обратимся в правоохранительные органы. У нас достаточно доказательств причиненного ущерба.
Марина наблюдала, как Сергей стоит в углу, сжав кулаки. Его лицо было бледным, на лбу выступили капли пота. Она подошла к нему вплотную:
— Ну что, дорогой? Ты действительно подписал дарственную? — ее голос дрожал от сдерживаемых эмоций.
— Они сказали… это просто формальность… чтобы ты не могла продать дом без меня…
— И ты поверил? — Марина засмеялась горько. — Они тебя использовали, как последнего дурака!
Ольга вдруг вскочила с дивана:
— Да как ты смеешь! Мы семья! А ты ему даже детей не родила!
Этот удар пришелся точно в больное место. Марина на мгновение замерла, затем медленно повернулась к сестре мужа:
— Выходит, это и было настоящей причиной? — Она посмотрела на Сергея. — Ты тоже так думаешь?
Он молчал. Это молчание было красноречивее любых слов.
Юрист прервал тягостную паузу:
— Господа, время идет. Вам стоит начать собирать вещи.
Денис вдруг схватил со стола вазу и с размаху швырнул ее в стену. Осколки разлетелись по комнате.
— Никуда мы не поедем! Это наш дом!
Марина не отреагировала на эту выходку. Она подошла к окну и набрала номер участкового, громко проговорив в трубку:
— Да, мне нужна полиция по адресу… Да, проникновение в жилище и порча имущества… Да, жду.
Когда она положила трубку, в комнате стало тихо. Даже Денис присмирел. Ольга первая зашевелилась:
— Ладно… Мы соберемся. — Она зло посмотрела на Марину. — Но это не конец.
Сергей вдруг заговорил:
— Подожди… Может, не надо так резко… Они же…
— Они что? — Марина резко обернулась к нему. — Ты хоть слово скажи в их присутствии, что этот дом наш с тобой! Что ты против дарственной! Хоть слово!
Но он снова опустил глаза. В этот момент стало ясно — выбор сделан.
Пока Ольга и Денис, бормоча проклятия, собирали вещи, Марина подошла к юристу:
— Что с дарственной? Это действительно имеет силу?
— Нет, — тихо ответил он. — Без вашего согласия такая сделка ничтожна. Но вам стоит серьезно поговорить с мужем.
Через сорок минут, когда полицейская машина уже подъезжала к дому, «гости» наконец вышли на крыльцо с чемоданами. Ольга, проходя мимо Марины, прошипела:
— Ты пожалеешь. Мы еще вернемся.
Дети плакали, дергая родителей за руки. Денис что-то грубо крикнул Сергею, но тот не реагировал, стоя как вкопанный посреди опустошенной гостиной.
Когда калитка наконец закрылась за ними, Марина глубоко вздохнула. В доме стояла разруха, но самое страшное было не в этом. Она повернулась к мужу:
— Ну что, Сергей? Теперь поговорим по-настоящему.
Тишина в доме после ухода Ольги и Дениса казалась звенящей. Марина стояла посреди гостиной, глядя на Сергея, который медленно опустился на диван, закрыв лицо руками.
— Теперь ты понял, что натворил? — спросила Марина, стараясь держать голос ровным.
Он поднял на неё красные от бессонницы глаза:
— Марин, я не знал… Они сказали, что это просто формальность…
— И ты, не глядя, подмахнул бумаги? — она резко выдохнула. — Ты готов был отдать половину нашего дома, даже не посоветовавшись со мной?
Сергей молчал. Его пальцы сжали края дивана, оставляя вмятины на ткани.
Марина подошла к окну. Во дворе ещё валялись оставленные Денисом пивные бутылки, а на заборе красовалась свежая царапина — видимо, от чемодана.
— Я подаю на развод, — тихо сказала она.
— Что? Нет! Марин, давай поговорим…
— О чём? — она резко обернулась. — О том, как ты предал меня ради сестры? О том, что твоя родня превратила наш дом в помойку? Или о том, что ты ни разу не встал на мою сторону?
Он попытался подойти ближе, но Марина отстранилась.
— У тебя есть три дня, чтобы съехать, — сказала она. — Пока я буду оформлять документы, ты можешь забрать свои вещи. Но учти — я подам в суд на возмещение ущерба.
— Какой ещё ущерб?! — Сергей вдруг закричал. — Ты что, совсем озверела?!
Марина молча достала телефон и открыла папку с фотографиями: разбитая ваза, испорченные обои, сломанная техника, её перерытый гардероб.
— Это только то, что они успели за несколько дней. А ещё есть попытка мошенничества с дарственной. — Она посмотрела на него ледяным взглядом. — Ты действительно думал, что я просто уйду и оставлю тебе всё?
Сергей опустился на диван, будто под ним подломились ноги.
— Я… я всё исправлю…
— Поздно, — коротко бросила Марина.
Она вышла на крыльцо, чтобы перевести дух. Воздух пахло дождём, но ей было плевать. Главное — она больше не чувствовала себя жертвой.
Вдруг её телефон завибрировал. Неизвестный номер.
— Ну что, стерва, довольна? — прошипел в трубку Денис. — Ты ещё пожалеешь, что связалась с нами.
— Угрозы записываю. Это пригодится в суде.
Она положила трубку, но внутри всё сжалось. Эти люди не отступят просто так.
Через час, когда она уже собирала документы в кабинете, раздался громкий стук в дверь. На пороге стоял участковый.
— Госпожа Соколова? Вашу машину только что облили краской. Соседи видели мужчину, похожего на вашего шурина.
Марина вышла во двор. Её белый седан теперь был украшен красными полосами, а на лобовом стекле жирно красовалось: «БУДЕШЬ ЖАЛЕТЬ».
Она достала телефон и сфотографировала повреждения.
— Спасибо, я напишу заявление.
— Я бы на вашем месте подумал об охранном порядке.
Когда он ушёл, Марина посмотрела на дом, который когда-то был её мечтой. Теперь он казался чужим. Но она не собиралась сдаваться.
Завтра она встретится с юристом. Потом — в полицию. А затем… Затем начнётся новая жизнь. Без предательства. Без наглой родни.
Она твёрдо закрыла калитку. Война ещё не закончилась, но теперь она знала — победа будет за ней.
