— А, невестка проснулась! — свекровь повернулась к ней, размахивая половником. — Я тут немного переделала кухню. Эти кастрюли стояли совершенно неудобно.
Алина с удивлением обнаружила, что все её кухонные принадлежности были переложены в нижние шкафы, а на видных местах теперь красовались старые эмалированные кастрюли свекрови.
— Я… привыкла к определённому порядку, — осторожно начала Алина.
— Ну теперь будет новый порядок, — отрезала Галина Петровна. — Кстати, твой этот френч-пресс я убрала. Нормальные люди варят кофе в турке.
Алина почувствовала, как по телу разливается горячая волна гнева. Она глубоко вдохнула.
— В кладовке. Места много занимали.
Не дожидаясь ответа, Алина направилась к кладовке. Открыв дверь, она увидела свою дорогую кофемашину, подаренную родителями на новоселье, заваленную старыми коробками.
— Максим! — позвала она мужа, но в ответ услышала только храп из спальни.
Вернувшись на кухню, она застала свекровь за осмотром содержимого холодильника.
— Ого, сколько всего! — Галина Петровна вытащила упаковку с дорогим сыром. — И на что только деньги тратите! В наше время…
— Это мой сыр, — твёрдо сказала Алина, выхватывая упаковку. — Купленный на мои деньги.
В комнате повисла напряжённая тишина. Ольга перестала жевать и уставилась на них.
— Ой, какая собственница! — наконец фыркнула свекровь. — Ты же замужем, теперь всё общее. Разве нет, Максим?
Алина обернулась и увидела мужа, стоявшего в дверях. Он выглядел сонным и растерянным.
— Что происходит? — спросил он.
— Твоя жена ведёт себя как последняя жадина, — заявила Галина Петровна. — Сыр мне не даёт!
— Это не просто сыр, — голос Алины дрожал от возмущения. — Это мои вещи, мой порядок в моём доме!
— Нашем доме, — автоматически поправил Максим.
— Вот именно! — подхватила свекровь. — И мы имеем полное право…
— НЕТ! — Алина вдруг крикнула так громко, что все вздрогнули. — Это Я купила эту квартиру до свадьбы! Это МОЯ собственность! И я больше не потерплю, чтобы кто-то переставлял мои вещи!
В квартире повисла гробовая тишина. Даже дети Ольги, игравшие в соседней комнате, притихли.
Галина Петровна побледнела, затем её лицо побагровело.
— Ну что ж, — она медленно вытерла руки о фартук. — Теперь ясно, как ты относишься к семье мужа. Запомни этот день, невестка.
Алина, дрожа от адреналина, повернулась и вышла из кухни. За спиной она услышала, как Ольга шепчет:
— Мам, а она правда может нас выгнать?
Ответа она не расслышала, но в этот момент точно поняла — война объявлена.
После утреннего скандала Алина закрылась в ванной, стараясь успокоить дрожь в руках. Тёплая вода не помогала — внутри всё сжималось от обиды и гнева. Она взглянула в зеркало: красные глаза, сведённые брови, сжатые губы. Таким себя она ещё не видела.
Вытерев лицо полотенцем, она вышла в спальню. Максим сидел на кровати, уткнувшись в телефон.
— Ну и что ты скажешь? — спросила Алина, прислонившись к дверному косяку.
— О чём? — он даже не поднял головы.
— Ты серьёзно? Твоя мать перевернула всю кухню, выкинула мои вещи, а ты…
— Она же не со зла, — Максим наконец оторвался от экрана. — Просто хочет помочь.
— ПОМОЧЬ? — Алина с силой швырнула полотенце в корзину. — Она хочет показать, кто здесь хозяин!
— Ты всё драматизируешь. Они поживут пару недель и уедут.
— А если не уедут? Ты слышал, о чём спрашивала Ольга? Они уже обсуждают, могу ли я их выгнать!
Максим тяжело вздохнул и подошёл к жене, пытаясь обнять её.
— Дорогая, успокойся. Это моя семья. Я не могу просто…
— А я твоя семья теперь! — Алина вырвалась из его объятий. — Или нет?
Она видела, как он внутренне сжимается, не зная, что ответить. В этот момент в коридоре раздались шаги, и дверь приоткрылась.
— Максим, тебе звонят, — просунула голову Галина Петровна, нарочито игнорируя Алину. — Это Сергей Иванович по поводу работы.
— Сейчас, мам, — он бросил на жену виноватый взгляд и вышел.
Свекровь задержалась в дверях, её губы растянулись в едва заметной ухмылке.
— Не стоит так нервничать, дорогая. Это плохо для репродуктивного здоровья. Хотя… — она окинула Алину оценивающим взглядом, — тебе уже за тридцать, наверное, и так поздно.
Дверь закрылась прежде, чем Алина нашлась, что ответить. Она села на кровать, чувствуя, как слёзы подступают к глазам.
Вечером, когда все разошлись по комнатам, она снова попыталась поговорить с Максимом.
— Ты вообще понимаешь, что твоя мать сегодня намекнула, что я слишком стара для детей?
— Не придумывай, — он отвернулся, уставившись в телевизор. — Тебе просто кажется.
— Мне КАЖЕТСЯ? — Алина выхватила пульт и выключила телевизор. — Ты либо слепой, либо просто не хочешь замечать, как они меня унижают!
— Они просто другие, — Максим наконец повернулся к ней. — Они из другого поколения. Ты не можешь просто принять их?
— Принять? Они живут в МОЕЙ квартире, переставляют МОИ вещи, указывают, как МНЕ жить! Когда ты наконец займёшь мою сторону?
