— Ну, Глеб может с вашими детьми, мы с Ириной в гостиной, — невозмутимо ответил Андрей, как будто обсуждал погоду.
— На раскладушке? — попыталась я хоть как-то обозначить границы.
— Ой, да что ты прицепилась! — вступилась свекровь. — Потерпите немного. Разве вам тесно?
После ужина, когда я мыла посуду, Ирина подошла ко мне:
— Слушай, у вас тут в ванной нет моего крема для лица. Ты не могла бы сбегать в магазин?
Я остолбенело посмотрела на нее:
— Сейчас? Уже десять вечера.
— Ну и что? Мне же утром надо умываться, — надула губы Ирина. — Ты же не хочешь, чтобы у меня было раздражение?
В этот момент Глеб, пробегая мимо, толкнул мою дочь Катю. Та упала, ударившись локтем об угол стола.
— Мама! — всхлипнула она.
Я бросилась к дочери, но Андрей уже поднял своего сына:
— Ну что ты плачешь? Мальчик же просто играл!
— Он меня толкнул! — всхлипнула Катя.
— Дети есть дети, — пожал плечами Андрей. — Надо быть терпимее.
Ночью, когда все наконец разошлись по местам (гостиная действительно была превращена в их спальню), я стояла на кухне, сжимая чашку чая. Дмитрий подошел сзади:
— Лин, я знаю, это нелегко…
— Нелегко? — прошептала я. — Твой брат считает наш дом гостиницей, его сын обижает наших детей, а жена требует, чтобы я в десять вечера бегала за ее кремами! И ты говоришь «нелегко»?
— Они же родня. Потерпи немного.
Я посмотрела на мужа и впервые за семь лет брака подумала: «А правильно ли я выбрала этого человека?»
Утро началось с громкого крика. Я вскочила с кровати и бросилась в детскую. Глеб стоял над моим сыном Мишей, вырывая у него из рук новую машинку.
— Отдай! Это мое! — визжал мальчишка.
— Мама сказала, я должен делиться! — Миша крепко сжимал игрушку, но Глеб был сильнее.
— Глеб, прекрати! Это Мишина машинка.
В дверях появилась Ирина, зевая:
— Что за шум? Вы что, не даете ребенку поиграть?
— Он отбирает игрушку силой, — сквозь зубы сказала я.
— Ой, ну подумаешь! — Ирина махнула рукой. — Дети должны учиться делиться. Или у вас жадные дети растут?
Кровь ударила мне в виски. В этот момент на кухне раздался звонок разбитой посуды. Я бросилась туда и увидела, как Людмила Сергеевна вытирает мою любимую кружку с пола.
— Ой, выскользнула, — равнодушно сказала она.
— Это была моя памятная кружка из Праги, — прошептала я.
— Ну купишь новую, — пожала плечами свекровь. — Кстати, завтракать будем? Или ты ждешь, пока я все сама сделаю?
Я глубоко вдохнула и начала готовить завтрак. Руки дрожали. Когда все собрались за столом, Андрей, не дожидаясь приглашения, первым наложил себе полную тарелку.
— Молоко есть? — спросил он, с набитым ртом.
— В холодильнике, — ответила я.
— А принести? — удивленно поднял брови Андрей.
Дмитрий молча встал и принес пакет молока. Я посмотрела на мужа — он избегал моего взгляда.
После завтрака Ирина бросила свою тарелку в раковину:
— Кстати, Алина, у тебя есть утюг? Мне кофточку нужно погладить.
— В шкафу в прихожей, — ответила я, продолжая мыть посуду.
— А ты не могла бы погладить? — сладко улыбнулась она. — У тебя же лучше получается.
Что-то во мне надломилось. Я резко повернулась:
— Ты серьезно? Ты живешь в моем доме, не помогаешь ни с чем, твой сын обижает моих детей, а теперь ты хочешь, чтобы я еще и твои вещи гладила?
В кухне повисла тишина. Андрей медленно поднялся:
— Ты на что это намекаешь?
— Я не намекаю, я прямо говорю! — голос мой дрожал. — Вы ведете себя как свиньи! Никакого уважения, никакой благодарности!
Людмила Сергеевна вскочила:
— Как ты смеешь так разговаривать с гостями!
— Гости? — засмеялась я. — Гости не приходят без приглашения и не ведут себя как хозяева!
Дмитрий наконец вмешался:
— Нет, Дима, я не успокоюсь! — повернулась я к мужу. — Ты видел, как они себя ведут? Ты слышал, что твой племянник сказал нашей дочери вчера? А твоя мама? Она специально ломает мои вещи!
— Ой, какая нежная, — фыркнула свекровь. — Всегда найдет, к чему придраться.
— Вон! — неожиданно для себя крикнула я. — Все вон из моего дома!
Андрей сделал шаг ко мне:
— Ты вообще в себе? Это же дом моего брата!
— И мой тоже! — Я повернулась к Дмитрию. — Выбирай. Или они уходят сегодня, или… или ухожу я.
В комнате стало тихо. Все смотрели на Дмитрия. Он стоял, опустив голову, потом медленно поднял глаза:
— Лин… они же родня…
Этого было достаточно. Я развернулась и вышла из кухни. За спиной раздался торжествующий голос Людмилы Сергеевны:
— Ну вот, все уладилось. Давайте чай пить.
Я закрылась в спальне, уткнувшись лицом в подушку. Впервые за долгие годы я подумала о разводе.
Я провела всю ночь без сна, уставившись в потолок. Рядом посапывал Дмитрий — он заснул сразу, как будто сегодня ничего особенного не произошло. В пять утра я тихо встала и начала собирать вещи.
Две сумки — для меня и детей. Документы, лекарства, несколько игрушек. Я аккуратно сложила всё, что могло поместиться в багажник машины.
В шесть тридцать раздался стук в дверь спальни.
— Мам? — Катя заглянула в комнату, потирая глаза. — Ты уже встала?
— Да, солнышко. Быстро собирайся, мы едем к тёте Маше.
— Нет, — я натянула на себя куртку. — Только мы с тобой и Мишей.
Дочь хотела что-то спросить, но увидела моё лицо и кивнула. Через пятнадцать минут дети были одеты. Мы уже шли к выходу, когда в коридоре появилась Людмила Сергеевна в растрёпанном халате.
— Это куда так рано? — она прищурилась.
