— Он оставлял открытый ноутбук у меня в гостиной, когда заходил, — Катя пожала плечами. — Я просто сделала копию.
Листая распечатки, Алина чувствовала, как сжимается сердце.
— «Мама, я не могу просто взять и выгнать её. Она вложила в квартиру кучу денег».
— «Пусть судится! Всё равно ничего не докажет!»
— Это железные доказательства их сговора, — адвокат потирал руки. — С такими уликами суд будет на нашей стороне.
Когда они вышли из офиса, телефон Алины завибрировал. Неизвестный номер.
— Алина Игоревна? — женский голос. — Я соседка сверху, Нина Семёновна. Вы знаете, что у вас там творится?
— Эта ваша свекровь… — соседка понизила голос. — Она выбросила все ваши вещи на помойку! Я случайно увидела, когда выходила с собакой.
Алина почувствовала, как кровь ударила в виски.
— Спасибо, я сейчас приеду.
На помойке во дворе её дома действительно валялись книги, фотографии, даже её дипломы и грамоты — всё, что не представляло материальной ценности для Лидии Петровны, но было дорого Алине.
Она молча собирала раскиданные вещи, когда услышала за спиной голос:
— Искала своё барахло? — Лидия Петровна стояла на балконе третьего этажа с самодовольной ухмылкой.
— Ты думала, беременность что-то изменит? — свекровь громко рассмеялась. — Мой сын не нуждается в твоём ребёнке!
В этот момент что-то внутри Алины перемкнуло. Она достала телефон и начала снимать.
— Повторите, пожалуйста, для протокола, — холодно сказала она. — Что вы только что сказали про ребёнка?
Лидия Петровна на мгновение опешила, но быстро взяла себя в руки:
— Говорю — выкидывай свою дрянь и проваливай! Никаких детей от тебя нам не нужно!
— Спасибо, — Алина остановила запись. — Это пригодится в суде.
Когда она вернулась к Кате, та уже вовсю работала за компьютером.
— Смотри, что я нашла! — подруга развернула ноутбук.
На экране был аккаунт Лидии Петровны в соцсети. Последний пост:
«Как я избавилась от ненужной невестки и вернула сына в семью!»
— Бинго, — прошептала Алина.
Катя быстро скопировала страницу.
— Это золото! Она сама признаётся, что специально разрушила ваш брак!
Алина медленно улыбнулась. Впервые за последние недели она почувствовала вкус грядущей победы.
— Завтра идём к нотариусу заверять все эти доказательства. А потом…
Она положила руку на живот.
— Потом мы начинаем войну.
Зал суда был переполнен. На задних скамейках сидели соседи, журналисты из местной газеты и просто любопытные. Алина сидела рядом с адвокатом, прямая как струна. Напротив — Максим и его мать, окружённые своим юристом.
Лидия Петровна, одетая в дорогое пальто, бросала на Алину презрительные взгляды. Максим выглядел уставшим, его пальцы нервно барабанили по столу.
— Суд идёт! — объявил секретарь.
Судья, женщина лет пятидесяти с строгим выражением лица, открыла заседание.
— Рассматривается дело о разделе совместно нажитого имущества и признании договора дарения недействительным. Истец, ваше слово.
Адвокат Алины встал и начал излагать позицию. Он говорил чётко, приводя статьи закона, демонстрируя квитанции об оплате ипотеки, заверенные нотариусом скриншоты переписок.
— Ответчик действовал умышленно, скрывая от супруги переоформление долей. Кроме того, имеются доказательства психологического давления со стороны матери ответчика.
Судья взяла в руки распечатанные посты Лидии Петровны из соцсетей.
— Это ваша страница? — спросила она.
— Ну да, но это же просто… мысли вслух…
— Мысли о преднамеренном разрушении семьи? — судья подняла бровь.
Тут вскочил адвокат Максима.
— Протестую! Это не имеет отношения к делу о разделе имущества!
— Имеет, — спокойно сказала судья. — Это характеризует мотивы ответчиков.
Когда слово дали Алине, она встала, слегка придерживая живот.
— Ваша честь, я не собиралась доводить дело до суда. Но меня выгнали из собственной квартиры, выбросили мои личные вещи, а когда я сообщила о беременности, мне сказали…
Она включила запись на телефоне. Голос Лидии Петровны громко прозвучал в зале:
«Мой сын не нуждается в твоём ребёнке! Выкидывай свою дрянь!»
В зале пронёсся возмущённый шёпот. Максим побледнел.
— Мама… — он обернулся к Лидии Петровне. — Ты действительно это сказала?
— Ну… она же всё равно врёт! — зашипела свекровь.
Судья прервала перепалку:
— Ответчик, вам есть что добавить?
Максим медленно поднялся. Он выглядел раздавленным.
— Я… я не знал, что мама… — он посмотрел на Алину. — Я не хотел, чтобы всё так закончилось.
— Поздно, — прошептала Алина.
После небольшого совещания судья огласила решение:
— Договор дарения признаётся недействительным. Квартира возвращается в совместную собственность супругов. В связи с беременностью истицы и доказанными фактами психологического насилия, суд постановляет взыскать с ответчиков компенсацию морального вреда в размере…
Лидия Петровна вскочила с места.
— Это беззаконие! Мы подадим апелляцию!
— Мама, хватит! — неожиданно громко сказал Максим. — Всё кончено.
Когда заседание закончилось, он попытался подойти к Алине, но Катя преградила ему путь.
— Дай мне хотя бы объясниться, — попросил он, глядя поверх её плеча.
Алина покачала головой.
— Ты уже всё объяснил. Своими действиями.
Она развернулась и пошла к выходу. Последнее, что она услышала — как Лидия Петровна кричала сыну:
— И чего ты расстраиваешься? Найдёшь себе новую, без ребёнка!
И тихий, сдавленный ответ Максима:
— Заткнись… просто заткнись…
Дверь зала закрылась за Алиной. Она сделала глубокий вдох. Впервые за долгие месяцы она чувствовала — кошмар закончился. Впереди была новая жизнь.
Тяжёлая, сложная, но её собственная.
