— Ну, по-честному, тебе же не к спеху — ты одна, а у меня семья, дети.
Нам и площадь нужнее, — сказал брат, раскладывая по тарелкам тушёную капусту, будто речь шла о чём-то обыденном.
Наталья отложила вилку. Запах тушёной капусты вдруг стал каким-то приторным. Артём ел, не поднимая глаз, жевал медленно, будто и не заметил, что сказал.
— А я — не семья? — Спросила Наталья.
Он посмотрел на неё с извиняющимся выражением, но в глазах — пусто.
— Ты не обижайся. Ты сама понимаешь — у вас всё проще. Ты в своей двушке, вдвоём с сыном. Спокойно.
Жена брата, Таня, подхватила:
— Сейчас всё дорого. У нас ипотека, секции. А у тебя, слава богу, муж квартиру оставил. Чего тебе делить?
Наталья тихо вытерла руки салфеткой. Посмотрела на сына — тот ковырял картошку, не вслушиваясь.
— Я, пожалуй, поеду, — сказала она. — Устала.
На улице уже темнело. Наталья шла молча, а Артём бежал чуть впереди, размахивая рюкзаком. У подъезда остановился, обернулся:
— Мам, а чего ты на дядю обиделась?
— Я не обиделась, — ответила Наталья. — Просто устала.
Дома поставила чайник, но не стала пить. Села на кухне, смотрела в окно. Подъезд напротив. Свет в окне — кто-то пришёл. Всё так же, как всегда. Только внутри что-то дрогнуло, осело.
Через два дня брат позвонил. Разговор начался буднично:
— Слушай, может, не будешь вступать в наследство? Дом оставим мне. Там долги по налогам, кредитке. Тебе это зачем? Волокита, бумаги. Ты ведь мать-одиночка, у тебя квартира есть. Наследство тебе и не критично.
Наталья слушала и молчала. Потом спросила:
— А ты считаешь, что я не имею права?
— Не так. Просто тебе хватит того, что есть. Мне сложнее.
Она положила трубку. Не прощаясь. Потом пошла к матери. На кухне пахло жареным луком. Мать мешала что-то в сковородке.
— Что ты скажешь? — Наталья держалась за спинку стула.
— Ну ты же одна. Квартира от мужа осталась. Пусть брат заберёт дом — он с семьёй. Ему нужнее.
Слова ложились как кирпичи. Тяжело, глухо.
На работе рассказала Ольге, коллеге. Та пожала плечами:
— Ну ты же без мужа. На одного проще. Ничего, выкрутишься.
А вечером Наталья позвонила старому другу. Жаловалась — он слушал, потом сказал:
— Ты сильная. Всегда сама. Я даже забыл, что тебе кто-то может быть должен.
После разговора она долго смотрела на заявление о вступлении в наследство. Потом позвонила подруге:
— А если они правы? Может, мне и правда хватит того, что есть… Я устала воевать.
Она вспомнила, как отец после инсульта жил у неё. Как ставила капельницы, искала врачей. Брат тогда сказал — не справится с двумя детьми. Она не спорила.
Вечером снова позвонила брату:
— Я ухаживала за отцом. Сама. Два года. Помнишь?
