— Ну да, конечно, беги, — язвительно бросила свекровь мне в спину. — Подумай над моими словами. Ты теперь не одна. У тебя есть семья. И долг.
Я вышла из кухни и закрылась в спальне, прислонившись спиной к прохладной двери. Из-за нее доносились приглушенные, но гневные голоса. Голос свекрови — настойчивый, пилящий. Голос мужа — вначале уговаривающий, потом все более сдавленный и соглашающийся.
Ночью, когда мы легли, Сергей повернулся ко мне спиной. В темноте его голос прозвучал холодно и отчужденно.
— Ты ведешь себя не как член семьи. Мама обиделась. И я не понимаю тебя. Мы могли бы всем помочь, а ты ведешь себя как последняя жадина.
Он не сказал больше ничего. Он просто отвернулся. И в этой тишине, в этом повороте спиной, я поняла простую и страшную вещь. Он уже сделал свой выбор. И он был не на моей стороне.
На следующий день в квартире витала тяжелая, гнетущая тишина. Сергей ушел на работу, не попрощавшись и не завтракая. Я чувствовала себя чужой в собственном доме, будто каждую вещь, каждую стену кто-то внимательно осмотрел и оценил.
Первый звонок от свекрови раздался около одиннадцати.
— Алиночка, как самочувствие? — ее голос был нарочито сладким, сиропным. — Отошла от вчерашнего стресса? Я вот всю ночь не спала, думала о вас. Решила составить примерный план, как нам лучше распорядиться средствами, чтобы никому не было обидно. Можешь приготовить блокнотик, запишешь?
У меня сжались кулаки.
— Галина Ивановна, я не собираюсь ничего записывать. И обсуждать тоже. Мне нужно время.
— Время? — ее тон мгновенно сменился на ледяной. — А у меня, извини, времени нет! У свекра машина сегодня окончательно встала, ему на работу ехать не на чем. Так что давай без этих нежностей. Сегодня же после работы поедем в автосалон. Я уже модельный ряд посмотрела.
Она говорила так, будто речь шла о походе в магазин за хлебом, а не о покупке автомобиля на мои деньги.
— Я никуда с вами ехать не буду, — сказала я четко, стараясь скрыть дрожь в голосе. — И машину покупать не собираюсь. До свидания.
Я положила трубку. Сердце бешено колотилось. Через минуту зазвонил телефон Сергея.
Я не стала брать. Пусть остынет. Пусть подумает.
Но он не унимался. Звонки шли один за другим. В конце концов, я выключила звук.
Вечером он вернулся хмурый, как туча. Бросил ключи на тумбу с таким грохотом, что я вздрогнула.
— Почему не брала трубку? — начал он без предисловий, с порога.
— Я не хотела разговаривать.
— А с мамой разговаривать тоже не хочешь? Она чуть с ума не сошла от твоего хамства! Она же заботится о нас!
— Она заботится о себе! — не выдержала я. — Ей нужна новая машина, ей нужна наша квартира побольше, ей нужно все, кроме моего мнения!
— Твое мнение? — он фыркнул и прошел на кухню, хлопнув дверью. — Твое мнение — это «я сама не знаю». А мама предлагает конкретные варианты!
Я не пошла за ним. Я не могла смотреть на него в этот момент. Но избежать разговора было не суждено. Ровно в семь вечерa раздался настойчивый звонок в дверь. Я посмотрела в глазок — и обомлела. На площадке стояли свекровь и свекор. Вид у него был виноватый и потухший.
— Мама, папа? А вы что… без предупреждения?
— А мы вот так, по-семейному, без предупреждений, — бодро сказала Галина Ивановна, проходя внутрь и снимая пальто. — Решили устроить маленькое семейное совещание. Срочное.
Она прошла на кухню, села во главе стола и выложила на стол распечатанные листы — фотографии автомобилей, прайсы из строительных магазинов.
— Ну, садитесь все. Начнем с главного. По машине я посчитала. Берем вот эту иномарку, надежную, недорогую в обслуживании. Отец уже тестировал у дилера. Завтра едем оформлять.
Она посмотрела на меня, ожидая ответа. Я молчала.
— Алина, я с тобой разговариваю! — ее терпение лопнуло. — Хватит дуться, как ребенок! Решай!
— Я уже все решила, — тихо сказала я. — Нет. Никакую машину я вам покупать не буду.
Свекровь побледнела. Свекор смущенно потупился. Сергей вскочил со стула.
— Алина, опомнись! Да что с тобой такое?!
— Со мной такое, что это мои деньги! — мой голос наконец сорвался, и вся накопившаяся ярость вырвалась наружу. — Мои! Полученные по завещанию! И решать, что с ними делать, буду только я! Не вы, не твоя мама, а я! Вы поняли?
В кухне повисла шокированная тишина. Свекровь медленно поднялась. Ее лицо исказилось от такой непредвиденной наглости.
— Твои? — она прошипела так, что по коже побежали мурашки. — Ты кто вообще такая здесь? Мы тебя в свою семью приняли, мой сын на тебе женился, а ты… ты ведешь себя как последняя жадная сука! Думаешь, если на тебя с неба свалились деньги, ты теперь царица? Я тебя с такими деньгами на помойке сгною! Слышишь?
— Мама, успокойся! — попытался вставить Сергей, но было поздно.
— Молчи! — крикнула она на него, не отводя от меня глаз. — Ты видишь, на что она подняла руку? На помощь родителям! Она нас в гроб сведет своей жадностью! Я не позволю этому произойти!
Она схватила со стола пачку листов и швырнула их в мою сторону. Бумаги разлетелись по всей кухне.
— Выметайся из моей семьи! Деньги оставляй! Они по праву пренадлежит нам!
Я смотрела на ее багровое от злости лицо, на испуганное лицо свекра, на беспомощное — мужа. И в этот момент вся злость во мне уступила место холодной, спокойной уверенности.
— Ваша семья? — я сказала очень тихо, но так, что все замерли. — Хорошо. Сейчас я пойду собирать вещи. И уеду. А вы тут решайте свои семейные вопросы без меня.
Я развернулась и вышла из кухни. Сзади раздался оглушительный вопль свекрови.
— Да как ты смеешь так со мной разговаривать! Вернись! Вернись сию же минуту!
Я не обернулась. Я зашла в спальню и захлопнула дверь, отгородившись от этого безумия. Из-за двери доносились крики, рыдания и приглушенные уговоры Сергея. Но я их уже почти не слышала.
Я стояла, прислонившись лбом к прохладному стеклу окна, и смотрела на огни города. Мои деньги. Моя жизнь. Моя война. И я поняла, что она только началась.
Я провела ту ночь в гостиной на диване, укрывшись старым пледом. Из спальни доносился храп Сергея — он уснул, словно ничего и не произошло, сметенный ураганом материнских эмоций. А я лежала и смотрела в потолок, переигрывая в голове каждую секунду того ужасного вечера. Жгучий стыд сменился леденящей обидой, а потом пришла холодная, трезвая ярость. Они объявили мне войну. Значит, придется воевать.
Утром Сергей вышел из спальни помятый и молчаливый. Он избегал моего взгляда, торопливо глотал кофе и собирался на работу, делая вид, что между нами все как всегда.
— Сергей, — остановила я его, когда он уже брался за ручку двери. — Мы должны поговорить.
Он обернулся, его лицо выражало одно желание — поскорее сбежать.
— О чем? О вчерашнем? Мама уже все сказала. И я с ней согласен. Ты вела себя отвратительно.
Его слова не задели меня. Я чувствовала себя за толстым бронестеклом.
— Я не об этом. Я подумала. Возможно, вы правы. Деньги большие, и тратить их нужно с умом. На благо семьи.
Он нахмурился, изучая мое лицо в поисках подвоха. Я сделала максимально искреннее и уставшее выражение лица.
— Ну? И к каким выводам ты пришла? — спросил он осторожно.
— Давай сделаем так, как изначально и хотели. Купим нашу квартиру. Внесем первоначальный взнос. Остальное пойдет на ремонт и на… ну, на помощь твоим родителям. Но только я буду вести все переговоры с риелторами и банком. Ты же в этом ничего не понимаешь, а я бухгалтер, мне легче.
Я говорила мягко, уступчиво, играя роль сломленной и одумавшейся жены. Это сработало. Его лицо просветлело, на нем появилась улыбка облегчения.
— Вот видишь! — он даже сделал шаг ко мне. — Я же говорил! Нужно было сразу так договориться, а не устраивать истерик. Мама будет очень рада.
«Именно этого я и боюсь», — пронеслось у меня в голове.
— Только давай пока не будем ей говорить о конкретных суммах и деталях, — быстро добавила я. — Сделаем сюрприз. Как все утрясется, тогда и расскажем.
Он с готовностью согласился — идея сделать маме приятный сюрприз пришлась ему по душе. Он даже обнял меня на прощание — холодный, неискренний жест, но я стерпела. Мне была нужна эта иллюзия перемирия.
Как только он ушел, я взяла телефон и набрала номер своей старшей сестры Кати. Она работала юристом в крупной фирме.
— Кать, мне срочно нужна твоя помощь. Как — я сбивчиво, почти скороговоркой, выложила ей всю историю.
Она выслушала меня, не перебивая, а потом тяжело вздохнула.
— Господи, Алина… Я знала, что твоя свекруха — мрак, но чтобы настолько… Слушай меня внимательно. Все, что ты получила по завещанию — и деньги, и квартира — является твоей личной собственностью. Разделу в случае развода не подлежит. Запомни это как «Отче наш». Сергей не имеет на это ни малейшего права.
От ее слов по телу разлилось долгожданное спокойствие. Я была права.
— Первое — немедленно открыть на свое имя отдельный счет в надежном банке и перевести туда все деньги. Никаких общих счетов и карт. Второе — оформить квартиру на себя. Третье — вести себя тише воды, ниже травы. А лучше — начать готовиться к разводу. Эти люди тебя сожрут.
Мы проговорили еще полчаса, и я записала все ее инструкции. План, vague и интуитивный ночью, обрел четкие, железобетонные очертания.
Я действовала быстро. В тот же день я съездила в банк, оформила новый счет. Деньги были в безопасности. Следующим пунктом была риелтор — подруга Кати, discreet и профессиональная.
Мы встретились в кафе. Я объяснила ситуацию.
— Мне нужно, чтобы со стороны все выглядело так, будто я активно ищу квартиру для себя и мужа. Но на самом деле я присматриваю небольшую студию в спальном районе. Для сдачи в аренду. Или про запас.
Риелтор, умная женщина лет сорока, все поняла без лишних слов.
— Не переживай, Алина. У меня таких клиенток — каждая третья. Сделаем все чисто. Буду присылать тебе варианты, ты будешь их с важным видом обсуждать с мужем при свекрови. Они слопают с потрохами.
Вечером я вернулась домой в приподнятом настроении. Я чувствовала себя агентом под прикрытием. Сергей был уже дома и… готовил ужин. Редкий знак внимания.
— Ну как, были в банке? — спросил он с наигожой небрежностью.
— Да, — кивнула я, включая чайник. — Все улажено. Деньги на счете. Завтра начинаю активно мониторить рынок недвижимости. Уже связалась с агентом.
Его лицо озарила улыбка. Он поверил. Он был счастлив.
— Отлично! Мама звонила, кстати, интересовалась, как наши дела. Я сказал, что все хорошо, мы работаем над вопросом.
