Алина с трудом поставила тяжёлую коробку на пол, вытирая пот со лба. Вся квартира была завалена вещами — переезд всегда выматывал. Она оглядела просторную гостиную с панорамными окнами и не могла сдержать улыбки. Наконец-то их собственная жилплощадь, не аренда, не съёмная комнатка. Они с Димой копили на это пять лет.
— Дима, где ты? — позвала она, развязывая узел с посудой.
— В детской, собираю кровать! — донёсся оттуда голос мужа.
Их пятилетний Артёмка носился по коридору, радостно крича:
— Мама, у меня будет своя комната?
— Будет, солнышко, — улыбнулась Алина.
Раздался звонок в дверь.
— Кто это? — нахмурилась она. Они никому не говорили о новом адресе, кроме родителей, да и те обещали приехать только завтра.
Дима вышел из комнаты, вытирая руки о джинсы.
— Наверное, соседи с поздравлениями, — пожал он плечами и пошёл открывать.
Алина услышала его резкий вдох, затем громкий голос:
— Ну, что стоите? Помогайте заносить вещи!
Сердце Алины ёкнуло. Она бросилась в прихожую и застыла на пороге.
На лестничной площадке стояла её свекровь, Людмила Ивановна, с двумя огромными чемоданами. Рядом — её дочь Катя, курящая сигарету и равнодушно разглядывающая ногти.
— Мама? — растерянно проговорил Дима. — Ты чего не предупредила?
— А зачем? — фыркнула Людмила Ивановна и, не дожидаясь приглашения, зашагала в квартиру. — Я продала дом. Деньги мне нужны. Буду жить у вас.
Алина почувствовала, как по спине побежали мурашки.
— Но… мы же не договаривались, — тихо сказала она.
Свекровь медленно обернулась, её глаза сверкнули.
— Договариваться? Это мой сын. Его дом — мой дом.
Катя, проходя мимо, выпустила дым Алине в лицо.
— Расслабься, сестрёнка, — усмехнулась она. — Мама просто поживёт немного.
Дима молча взял чемоданы и занёс их в гостиную. Алина сжала кулаки.
За стеной раздался смех — соседка, видимо, подслушивала у двери.
— Дима, — прошептала Алина, — мы же не можем…
— Поговорим позже, — резко оборвал он.
Людмила Ивановна тем временем осматривала квартиру, как генерал на завоёванной территории.
— Диван поставьте у окна, — приказала она. — А эту вазу (она ткнула пальцем в хрупкий свадебный подарок) — выбросите. Деревенщина.
Артёмка испуганно прижался к маме.
— Мама, бабушка страшная…
— Внук, иди сюда! — резко позвала Людмила. — Надо познакомиться как следует.
Алина почувствовала, как в груди закипает ярость. Но она сглотнула её.
Это была только первая минута войны.
А за стеной соседка уже набирала кого-то в телефоне — новости в этом доме распространялись быстро.
Прошла неделя. Алина просыпалась каждое утро с ощущением, что живёт не в своей квартире, а на оккупированной территории. Людмила Ивановна вставала в шесть утра и сразу включала телевизор на полную громкость — «чтобы все просыпались, как нормальные люди».
Сегодня Алина лежала с закрытыми глазами, пытаясь продлить эти последние секунды тишины, когда дверь в спальню резко распахнулась.
— Вставай! — раздался резкий голос свекрови. — Уже семь, а ты валяешься!
Алина приподнялась на локте, щурясь от яркого света.
— Людмила Ивановна, у меня выходной…
— Выходной? — свекровь фыркнула. — Когда я в твои годы на трёх работах крутилась, у меня выходных не было!
Она подошла к шкафу и начала перебирать вещи.
— И это что за тряпки? — она выдернула любимое платье Алины. — Выбросить.
— Это мои вещи! — Алина вскочила с кровати.
— Моя невестка будет ходить как порядочная женщина, а не как уличная девка, — холодно сказала Людмила и швырнула платье в мусорный пакет.
Из кухни донесся плач Артёма. Алина бросилась туда.
Сын сидел за столом, перед ним — тарелка с холодной овсянкой.
— Мам, я не хочу… Бабушка заставила…
Людмила Ивановна вошла на кухню, скрестив руки на груди.
— В наше время дети ели, что дадут, и не ныли.
Алина взяла сына за руку.
— Пойдём, я тебе блинчиков сделаю.
— Никаких блинчиков! — рявкнула свекровь. — Сахар — это яд!
Дима в этот момент зашёл на кухню, потягиваясь.
— Твоя мать издевается над моим ребёнком! — выдохнула Алина.
— Я его воспитываю, — перебила Людмила. — А то из него маменькин сынок растёт.
Дима вздохнул и потёр переносицу.
— Мам, может, не надо так строго?
— Ты тоже под её каблуком? — свекровь презрительно посмотрела на сына. — Ясно. Тогда я сама буду наводить порядок.
После завтрака Алина отвела Артёма в детскую. Комната была перевернута с ног на голову — все игрушки лежали в коробках, а на стене висел плакат с таблицей умножения.
— Бабушка сказала, что я уже большой и не должен играть в глупости, — прошептал мальчик.
Алина обняла сына. В этот момент в комнату вошла Катя с бутылкой пива в руке.
— О, семейная идиллия, — усмехнулась она. — Кстати, Алёна, ты не против, если я возьму твою чёрную кофточку?
— Во-первых, Алина, — сквозь зубы сказала героиня. — Во-вторых, против.
Вечером, когда все легли спать, Алина тихо позвонила подруге.
— Представляешь, она выбросила мою косметику! Сказала, что «приличные женщины не красятся как проститутки»!
Из-за двери раздался голос Людмилы:
— Если будешь тратить деньги на эту дрянь, я скажу Диме, чтобы урезал тебе на карманные расходы.
— Алёна? Ты всё ещё на связи? — спросила подруга в трубку.
— Друзья у тебя дуры, как и ты, — громко прокомментировала свекровь и ушла в свою комнату.
Алина закрыла глаза. В голове стучало: «Так больше продолжаться не может».
Но самое страшное было ещё впереди. Завтра Людмила Ивановна собиралась «воспитывать» Артёма по-настоящему…
Алина проснулась от странного шума. Часы показывали 6:15 утра. Она накинула халат и вышла в коридор, откуда доносились приглушенные голоса.
