— Ваша свекровь звонила час назад, — женщина выпустила дым колечком. — Сказала, что будет забирать внука по просьбе отца. Мы, конечно, отказали…
Из-за угла показался знакомый серебристый седан. Алина быстро спряталась за киоском.
Дима вышел из машины один. Он выглядел уставшим, в помятой рубашке, без привычного галстука. Людмилы Ивановны не было видно.
— Странно, — прошептала заведующая.
Когда Дима зашел на территорию сада, Алина резко вышла из укрытия и последовала за ним.
Он обернулся, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на стыд.
— Ты что здесь делаешь? — спросила Алина, перекрывая ему дорогу к группе.
— Забираю сына, — он попытался обойти ее. — У меня есть право.
Алина развернула перед ним постановление суда:
— С сегодняшнего дня встречи только в присутствии моего адвоката. И никаких «забрать на выходные».
Дима вдруг схватил ее за руку:
— Ты что, совсем охренела? Это мой ребенок!
В этот момент из-за кустов выскочила Людмила Ивановна с видеокамерой в руках:
— Снимаю! Снимаю, как мать препятствует общению отца с ребенком!
Алина резко вырвалась. Артём, которого вывела воспитательница, увидев родителей, замер на месте.
Людмила бросилась к нему:
— Внучек, иди к бабушке!
Но мальчик инстинктивно прижался к воспитательнице.
Дима вдруг резко повернулся к матери:
— Мама, хватит! Я же просил тебя остаться в машине!
— Что? — Людмила Ивановна остолбенела.
— Я хотел просто поговорить с Алиной, — голос Димы дрожал. — А ты… ты опять все испортила!
Алина воспользовалась моментом, чтобы забрать Артёма.
— Подожди! — Дима вдруг вытащил из кармана конверт. — Возьми. Это деньги. На первое время.
— Ты что, с ума сошел?!
— Заткнись! — впервые в жизни Дима крикнул на мать. — Это мой сын! И я буду помогать, даже если ты против!
Алина медленно взяла конверт. В глазах Димы она увидела того самого человека, за которого выходила замуж.
— Спасибо, — прошептала она. — Но это не изменит моего решения.
Когда они с Артёмом выходили за ворота, Алина услышала, как Людмила Ивановна кричит:
— Предатель! Я тебя на ноги подняла, а ты…
Она не стала слушать дальше. Впереди их ждала новая квартира — маленькая, но своя. И новая работа.
Но самое главное — они были свободны.
Хотя Алина почему-то понимала: это еще не конец.
Две недели в новой однушке на окраине города пролетели незаметно. Алина выходила на работу в детский центр, Артём начал ходить в ближайший садик. Каждую среду ровно в шесть вечера звонил Дима — говорил с сыном по видеосвязи ровно пятнадцать минут, как было прописано в предварительном соглашении.
В это субботнее утро Алина разбирала вещи, когда в дверь неожиданно постучали.
За дверью стояла сестра Димы. Без привычного макияжа, в простых джинсах и ветровке. В руках держала потрёпанную папку.
Алина машинально прикрыла дверь, оставляя небольшую щель:
Катя нервно облизала губы:
— Я… я хочу помочь.
Она протянула папку. Внутри были документы — выписки из банка, распечатки переписок, даже какие-то медицинские справки.
— Это всё про маму. Про её махинации.
Алина осторожно взяла папку:
— Почему ты решила…
— Потому что я тоже её жертва! — Катя неожиданно всхлипнула. — Она разрушила мою жизнь десять лет назад. Сейчас очередь Димы… и твоего сына.
Артём выглянул из-за спины матери:
— Тётя Катя? Ты плачешь?
Катя быстро вытерла глаза:
— Нет, солнышко, просто соринка попала.
Алина шагнула в сторону:
За чаем Катя рассказала историю, которая заставила Алину похолодеть.
— Когда мне было восемнадцать, я забеременела. Мама заставила сделать аборт — «позор семье» и всё такое. Потом подсадила на антидепрессанты… — Катя дрожащими руками достала из папки фотографию. — Вот.
На снимке была юная Катя с круглым животиком, счастливо улыбающаяся рядом с темноволосым парнем.
— Это Саша. Мы с ним потом снова сошлись. Через пять лет. Но мама подстроила так, что его посадили за драку…
Алина внимательно изучала документы. Среди них было завещание Людмилы Ивановны, где вся квартира переходила Диме, а также…
Катя горько усмехнулась:
— Договор ренты на её дом. Который она якобы «продала». На самом деле получила миллион и продолжает там жить.
Вдруг телефон Алины завибрировал. Сообщение от адвоката:
«Срочно. Людмила Ивановна подала встречный иск о лишении родительских прав. Основание — ваше «психическое заболевание».
Катя увидела её выражение лица и кивнула:
— Она всегда так делает. У меня тоже «психическое» было.
Алина сжала документы в кулаке:
— Почему ты решила помочь именно сейчас?
— Потому что… — Катя потянулась к Артёму, который раскрашивал картинку за столом, — я вижу, как она начинает делать с ним то же, что делала с нами.
Она достала диктофон из кармана:
— Вот запись вчерашнего разговора. Мама обсуждает с адвокатом, как подкупить врача для вашей психологической экспертизы.
Алина включила запись. Чёткий голос Людмилы Ивановны:
— Доктор, я понимаю, у вас дочь за границей учится… Деньги не проблема. Главное — чтобы заключение было «неблагоприятным».
— Мне пора. Если мама узнает, что я была здесь…
— Подожди. — Алина неожиданно схватила её за руку. — Ты… ты можешь выступить свидетелем в суде?
Катя замерла. В её глазах читался настоящий ужас.
Когда дверь закрылась, Алина прислонилась к стене. Впервые за последние месяцы у неё появилась надежда.
Но вечером пришло новое сообщение — на этот раз от Димы:
«Алина, срочно. Мама что-то затевает с Артёмом. Будь осторожна завтра в садике. Я не могу… я не в силах её остановить».
Алина подошла к окну. Напротив, в тени деревьев, стоял знакомый серебристый седан. За рулём сидела Людмила Ивановна и пристально смотрела в её сторону.
Война вступала в решающую фазу.
