— Это что, опять? — спросила она, чувствуя, как внутри всё стынет.
Из комнаты донёсся голос Валентины Петровны — свекрови: — Ой, Мариночка, привет! Не пугайся, я тут Лерке вещи подвезла. Она пока у вас поживёт, пока всё не уладится.
— Что значит — «пока у вас»? — медленно произнесла Марина.
— Да что ты, не кипятись! — улыбнулась свекровь. — Вы же семья. А девочке тяжело, съёмщики подвели, ей негде даже переночевать. Я ж не могу её к себе взять — у меня в комнате тесно, да и спина болит.
Марина перевела взгляд на Сергея. — Ты знал? — спросила тихо.
Он замялся, потом пробормотал: — Мама говорила, что ты не против…
— Что я? — Марина прищурилась. — Что я не против? Чтобы меня поставили перед фактом?
Лера стояла у стены, облокотившись, с видом победительницы. — Ну, чего ты завелась? — протянула она. — Вроде умная женщина, а ведёшь себя как истеричка. Я же ненадолго.
Марина усмехнулась. — Знаешь, сколько раз я это слышала? «Ненадолго». Только почему-то всё время надолго.
Поздно ночью Марина сидела на кухне одна. На улице моросило, ветер бился в стекло, с потолка падала редкая капля от старого конденсата. Чай остыл, телевизор за стеной бубнил футбольный матч. Сергей не вышел из комнаты ни разу.
Она смотрела на пустую кружку и думала: «Всё. Кончилось терпение.»
Но как сказать это, чтобы не разрушить всё до конца?
На следующее утро проснулась от звука фена — громкого, пронзительного. Из ванной валил пар, пахло чужим шампунем.
— Лера, ты можешь потише?! — крикнула она.
— А что я сделала? — ответ из-за двери был весёлый, раздражающе бодрый. — Мне на работу, а у тебя выходной! Расслабься!
Марина уткнулась в подушку. Хотелось выть. Через пятнадцать минут Лера уже вышла — с красной помадой, в короткой юбке, с телефоном у уха.
— Доброе утро, хозяйка, — бросила она мимоходом. — Не скучай, вечером у нас корпоратив, поздно вернусь.
Слово «хозяйка» прозвучало так, будто это оскорбление. Марина молча посмотрела ей вслед, потом пошла на кухню. На столе — крошки, два грязных стакана, открытая упаковка творога. В раковине — посуда после вчерашнего ужина.
Она стояла с губкой в руке и думала: «Почему я должна всё это убирать? Почему я вообще должна мириться с тем, что чужой человек живёт у меня, как у себя?»
Телефон зазвонил — Валентина Петровна. Марина вздохнула и ответила.
— Мариночка, привет, как вы там? Всё хорошо? — Зависит от того, кого вы имеете в виду под «вы», — ответила Марина сухо. — Ну что ты, я про всех! Про вас с Серёжей, про Лерочку. — Прекрасно. Только я не Лерина няня. — Да не говори так, она ведь молодая, у неё трудности… — А у меня, значит, всё гладко? Работа, кредиты, коммуналка, муж, который молчит, когда в доме бардак? — Ну не принимай близко. Надо просто подождать, пока всё уладится. — А если не уладится? — спросила Марина тихо. — Уладится, куда денется! Вы же семья.
Марина отключила телефон. «Семья» — это было любимое слово Валентины Петровны. Только вот под словом «семья» она понимала всех, кроме Марины.
К вечеру Лера вернулась с парнем. — Марина, знакомься! Это Егор, мы вместе работаем, он нас подвёз! Парень улыбнулся, снял куртку. — Здравствуйте, — сказал вежливо. Марина смерила его взглядом. — А вы надолго к нам? — Да нет, — засмеялась Лера, — просто чай попьём!
«Чай» растянулся до полуночи. Смех, громкая музыка, звон бокалов. Марина терпела до последнего, потом вышла в коридор:
— Лера, у нас люди спят. Тише можно? — Да расслабься ты, — усмехнулась Лера. — Мы же просто общаемся. — В два часа ночи? — Ну и что? Ты же не в детсаду работаешь.
Марина повернулась, не сказав ни слова. Но внутри всё кипело. Она чувствовала — вот ещё чуть-чуть, и сорвётся.
Сергей сидел в спальне, делал вид, что читает новости, но пальцы у него дрожали. Он не вмешался. И это было хуже всего.
