— Вот и вся правда, — усмехнулась Лера. — Не нравится, что кто-то моложе, красивее, да? — Не смей, — резко сказала Марина. — А что, не так? Я хоть улыбаюсь, а ты вечно как будто лимон жуёшь.
Сергей поднял руки: — Хватит! Но было поздно.
Марина подошла ближе, глядя прямо в глаза: — Собери свои вещи. Завтра. — Да пошла ты, — процедила Лера. — Это мой брат, не твой дом. — Ошибаешься, — спокойно сказала Марина. — Этот дом — наш. Но я его держу в порядке. А ты — разрушила всё, что можно.
Лера встала, глаза блеснули. — Ладно. Уйду. Не из-за тебя, а потому что не могу дышать этой кислой моралью.
Она хлопнула дверью так, что посыпалась пыль с косяка.
Сергей долго молчал. — Ты довольна? — тихо спросил он. — Нет, — ответила Марина. — Но мне хотя бы не стыдно за себя.
Он вздохнул, ушёл в спальню. Марина осталась на кухне одна, с кружкой, с которой всё началось.
Тишина была странная — не уютная, но правильная. Она сидела, пока не услышала, как с улицы донёсся звук машины. Наверное, Лера уехала. Впервые за долгое время дом стал действительно её.
Прошла неделя. Лера не звонила, не писала. Марина не спрашивала у Сергея, где она. Тот молчал. Но Марина знала: сестра не пропадёт, у таких, как она, всегда есть, где приземлиться.
Дом стал тихим, почти стерильным. Сергей поначалу ходил мрачный, потом вроде оттаял. Даже однажды купил Марине пирожные и сказал: — Прости, что я всё запустил. Она кивнула. Не обнимала. Просто кивнула.
Не из обиды — из осторожности.
В одно воскресенье утром в дверь позвонили. Марина открыла — на пороге стояла Лера. Без макияжа, с потускневшими волосами, в старом пуховике.
— Можно зайти? — тихо спросила она.
Марина секунду колебалась, потом отошла в сторону. — Заходи.
Лера прошла на кухню, опустилась на табурет. — Я не надолго. Просто… хотела сказать, что я тогда была неправа. — Ты сейчас про что именно? — спросила Марина спокойно. — Про всё. Про то, что влезла. Про то, как себя вела. Марина молчала.
Лера вздохнула. — Я думала, ты просто вредная. А потом пожила с другими. Поняла: не вредная, просто у тебя порядок. У меня — бардак, везде, и в голове тоже.
— Ну хоть это признала, — сказала Марина. — Признала, — кивнула Лера. — Но, если честно, я тогда тебе завидовала. Ты живёшь, как будто всё под контролем. А у меня — хаос. Вот я и лезла, где не надо.
Марина впервые за всё время чуть улыбнулась. — Контроля нет. Просто я стараюсь, чтобы он был. Иначе всё рассыплется.
Лера кивнула. — Я теперь снимаю комнату, там нормально. Работаю. Мама переживает, но я сказала — не вмешивайся.
— Правильно, — тихо сказала Марина.
Пауза была долгая, но не тяжёлая. Лера посмотрела на неё и вдруг спросила: — Можно я у тебя кружку возьму? Ту, с ромашками. Марина кивнула. — Возьми.
Лера подняла её, посмотрела. — Вот, — сказала она, — смешно. Всё из-за какой-то кружки началось. — Не из-за кружки, — ответила Марина. — Из-за границ.
Обе замолчали. Потом Лера тихо сказала: — Спасибо, что не выгнала тогда сразу. Хоть чему-то научилась.
Марина посмотрела на неё: — Я тоже. Научилась говорить «нет».
Лера усмехнулась. — Ну, теперь хоть честно.
Она встала, взяла куртку. — Ладно. Я пойду. — Заходи как-нибудь, но заранее звони, — сказала Марина. — Обязательно. — Лера улыбнулась чуть виновато, но по-настоящему.
Дверь закрылась мягко, без хлопка.
Марина вернулась на кухню, налила себе кофе. Села у окна. Дождь всё ещё шёл — тот же, как будто время не двигалось. Но теперь этот дождь не раздражал. Он просто был — фоном, как жизнь.
Сергей зашёл, посмотрел на неё. — Она приходила? — Приходила. — Ну и как? — Мирно. — Это хорошо.
Он подошёл, сел рядом. — Знаешь, я иногда думаю, что ты сильнее всех нас. — Нет, — сказала Марина, — просто я раньше начала уставать.
Он засмеялся тихо. Марина допила кофе, посмотрела в окно и подумала: «Иногда порядок — это не когда всё чисто, а когда все на своих местах.»
А потом встала, включила радио, и впервые за долгое время в доме зазвучала музыка.
