Общежитие юридического факультета оказалось не таким мрачным, как представлял себе Григорий. Недавно отремонтированное пятиэтажное здание, небольшой сквер перед входом, охранник, вежливо проверяющий документы.
— Комната на четверых, — объяснил комендант, полный мужчина с пышными усами. — Душ и туалет на этаже, кухня общая. Правила строгие — никакого алкоголя, шума после одиннадцати, посторонних без регистрации.
— Понятно, — кивнул Григорий. — Денис, тебе всё ясно?
Сын снова пожал плечами. Закинул рюкзак на плечо. Марина нервно одёргивала подол своего платья, не зная, куда деть руки.
Комната на третьем этаже оказалась маленькой, но чистой. Две двухъярусные кровати, четыре тумбочки, стол у окна, четыре стула. Один из верхних ярусов был уже занят — разбросаны вещи, на подушке — ноутбук.
— Сосед уже приехал, — заметил Григорий. — Познакомишься, может, подружитесь.
Денис начал молча раскладывать вещи, будто родители уже ушли. Марина суетилась, помогая, но сын отодвигал её руки. Наконец, он выпрямился и посмотрел на них.
— Всё, я разберусь сам дальше. Можете ехать.
— Но… — начала Марина, — может, погуляем по городу? Или поужинаем вместе?
— Не надо. Я хочу освоиться.
Григорий почувствовал, как внутри поднимается волна раздражения. Столько часов за рулём, столько планов, а сын просто выставляет их за дверь.
— Я же сказал — не надо, — почти грубо ответил Денис. — Езжайте домой. У меня тут своя жизнь начинается.
«Своя жизнь». Без них. Григорий кивнул, принимая этот удар.
— Хорошо, сынок. Звони, если что-то понадобится.
Марина прижала ладонь ко рту, сдерживая то ли всхлип, то ли возражение. Потом резко подошла и обняла Дениса. Тот стоял, опустив руки, не отвечая на объятие.
— Я буду скучать, — прошептала она.
Денис чуть отстранился, неловко похлопал её по спине.
Но в голосе не было ни капли тепла.
Они вышли из общежития в тяжёлом молчании. Ещё долго стояли у машины, будто надеясь, что сын выбежит, попросит остаться, скажет, что пошутил. Но окна третьего этажа смотрели на них равнодушно.
— Пойдём, — наконец сказал Григорий. — Пора домой.
В машине Марина прижалась лицом к окну. Плечи её мелко дрожали.
— Он вырос, — только и сказал Григорий, заводя двигатель. — Так бывает.
Но внутри всё сжималось от предчувствия, что их семья только что пересекла какую-то невидимую черту, за которой ничего уже не будет как прежде.
Выезжая из города, он включил радио погромче, чтобы не слышать тихих всхлипов жены, чтобы заглушить собственные мысли. Впереди лежали полтора часа дороги — теперь только вдвоём, — и целая жизнь, в которой их сын становился всё более далёким.
Прошло три недели. Телефон молчал, лишь иногда приходили короткие сообщения в общий чат. «Всё нормально», «Учусь», «Занят».
— Может, позвонить ему? — спрашивала Марина каждый вечер, листая цифровую фоторамку с детскими фотографиями.
— Не надо, — отвечал Григорий. — Пусть сам выйдет на связь, когда захочет.
В последний день сентября телефон Григория наконец зазвонил.
— Пап, я тут познакомился с девушкой, — голос Дениса звучал оживленно. — Анна, с экономического. Мы встречаемся.
— Рад за тебя, — ответил Григорий, выпрямляясь в кресле. — Серьёзно всё?
