Нина почувствовала, как к глазам подступают слёзы. Редко, очень редко свекровь признавала её правоту. Обычно всегда защищала сыновей, особенно Кирилла.
— Спасибо, — только и смогла сказать она.
Когда вечером Глеб вернулся домой, Нина сразу поняла — что-то изменилось. Он был непривычно оживлён, даже помог накрыть на стол и спросил, как у Димы дела в школе.
После ужина, когда Дима ушёл к себе, Глеб включил чайник и сел напротив Нины.
— Я вчера был у Кирилла, — сказал он прямо. — Мы долго разговаривали.
Нина кивнула, ожидая продолжения.
— Знаешь, я всю жизнь старался быть хорошим братом, — Глеб смотрел куда-то мимо неё. — Кирилл младше, ему всегда доставалось больше внимания, подарков. Мама его баловала после смерти отца. Я всегда уступал, всегда шёл на компромиссы. И даже когда он нас обманул, я готов был закрыть на это глаза, лишь бы не ссориться.
Он помолчал, наливая чай.
— А потом я смотрел на тебя. Как ты твёрдо стояла на своём. Как защищала Диму, наш дом. И знаешь, что я понял? — Он впервые за весь разговор посмотрел ей в глаза. — Ты сильнее меня. Всегда была.
Нина не ожидала таких слов. Глеб обычно не говорил о чувствах, не признавал своих слабостей.
— Я всегда считал, что уступать — это проявление силы, — продолжил он. — Но в каком-то смысле это была трусость. Я боялся конфликта, боялся осуждения. А ты не побоялась. И знаешь, вчера я впервые серьёзно поговорил с Кириллом. Сказал, что больше не собираюсь потакать его эгоизму. Что он должен извиниться перед тобой и Димой. Что мы не сможем общаться как раньше, пока он не поймёт, что натворил.
Нина смотрела на мужа, не узнавая его. Словно годы притворства, попыток быть «хорошим», компромиссов за счёт собственной семьи — всё это ушло.
— Сначала разозлился, конечно. Но потом… — Глеб слабо улыбнулся. — Потом неожиданно согласился. Сказал, что знает, что поступил подло. Что они с Аллой действительно планировали прожить у нас всё лето и сэкономить деньги с аренды на новую машину. Что Алла даже не думала о ремонте — всю эту историю придумал он сам, потому что знал: я никогда ему не отказываю.
Он отпил чай, посмотрел на свои руки.
— Мне стыдно, Нина. Стыдно, что я не встал на твою сторону сразу. Стыдно, что позволил тебе одной отстаивать наш дом, нашего сына. Что выглядел слабаком в твоих глазах.
Она протянула руку через стол, накрыла его ладонь своей.
— Ты не слабак. Просто ты другой. Добрый, мягкий.
— Но иногда доброта может ранить, — Глеб сжал её пальцы. — Моя уступчивость ранила тебя и Диму. Я позволял Кириллу пользоваться собой, а заодно и вами. Это неправильно.
Они долго сидели молча, держась за руки. Потом Нина спросила:
— Не знаю. Кирилл просил передать, что они хотят извиниться. Пригласить нас на ужин, когда эмоции улягутся. А пока… пока он перевёл деньги за разбитую модель корабля. Сказал, что это только начало. Что хочет всё исправить.
Нина кивнула. Значит, тот перевод был от Кирилла, а не от Аллы. Интересно.
— Нужно время, — сказала она. — Мне. Тебе. Всем нам.
В воскресенье после обеда Дима заглянул на кухню, где Нина мыла посуду.
— Мам, у меня тут вопрос, — начал он неуверенно.
— Слушаю, — Нина вытерла руки полотенцем.
— Соне завтра день рождения. Она пригласила меня на праздник, — сын замялся. — Но я не знаю, можно ли пойти. Ведь мы вроде как в ссоре с дядей Кириллом…
Нина присела на стул, внимательно посмотрела на сына.
— Соня-то ни в чём не виновата. И Костя тоже. Это же взрослые всё… ну, испортили.
Нина задумалась. Дима был прав. Дети не должны расплачиваться за ошибки взрослых. Даже за поломанные модели кораблей.
— Знаешь, — сказала она, — иногда, чтобы построить что-то новое, нужно сначала разрушить старое. Как с тем кораблём, который ты чинишь. Иногда нужно разобрать модель почти полностью, чтобы собрать её заново. Правильно.
Дима внимательно смотрел на неё.
— Мы с дядей Кириллом и тётей Аллой… мы как будто все немного сломались. Но теперь начинаем собирать заново. И это хорошо. Так что да, ты можешь пойти на день рождения Сони.
Он улыбнулся с явным облегчением и вдруг обнял её — крепко, как давно не делал.
— Ты крутая, мам. Как капитан на корабле, — прошептал он ей в ухо.
Нина рассмеялась, ощущая, как глаза щиплет от непрошенных слёз.
В среду пришло сообщение от Аллы — фотография праздничного стола и детей с тортом. Под ней подпись: «Спасибо, что отпустили Диму. Дети не должны платить за наши ошибки. Можно нам попробовать заново?»
Нина долго смотрела на фотографию. На Соню с сияющими глазами, на Диму, который выглядел счастливым, на красивый торт в форме морской звезды.
«Можно», — написала она в ответ.
Вечером Глеб вернулся домой с букетом любимых лилий.
— Зачем? — удивилась Нина.
— Захотел, — он улыбнулся. — Ты заслужила.
Она поставила цветы в вазу, и впервые за долгое время почувствовала, что их дом становится не просто местом, где они живут, а настоящей крепостью, которую они научились защищать вместе.
«Нужно уметь говорить «нет», — подумала Нина, глядя на лилии, — но и «да» иногда тоже нужно уметь говорить».
Друзья, так же делюсь своим Telegram-каналом, скоро он будет только для тех кто присоединился — это мой новый уголок вдохновения, еще много нового и полезного. Без воды, как вы любите. Присоединяйтесь!
