Рекламу можно отключить
С подпиской Дзен Про она исчезнет из статей, видео и новостей
— Завтра утром чтобы вещи были собраны, и чтобы духу твоего здесь не было! — голос Людмилы Петровны дрожал от едва сдерживаемой ярости, а её указательный палец, направленный прямо мне в лицо, походил на обвинительный приговор.
Я стояла посреди гостиной нашей квартиры — той самой, которую мы с Андреем купили всего полгода назад, вложив все наши сбережения и взяв ипотеку на двадцать лет. Стояла и не могла поверить своим ушам. Моя свекровь, женщина, которая ещё вчера мило улыбалась за семейным ужином и нахваливала мой борщ, сейчас требовала, чтобы я съехала из собственного дома.
Всё началось час назад. Я вернулась с работы раньше обычного — отпустили после сдачи квартального отчёта. Ключ повернулся в замке бесшумно, и я вошла в прихожую, предвкушая тихий вечер наедине с собой. Андрей был в командировке уже третий день, должен был вернуться только через неделю. А Людмила Петровна… она сказала, что поедет к подруге в область и тоже вернётся не раньше выходных.
Но из кухни доносились голоса. Я замерла, прислушиваясь. Голос свекрови звучал оживлённо, почти весело. Рядом с ней кто-то смеялся — женский голос, незнакомый.
— …и представляешь, Галочка, она до сих пор думает, что эта квартира их! — Людмила Петровна хихикнула, и от этого звука у меня по спине пробежали мурашки. — Наивная курица! Андрюша оформил всё на меня ещё до свадьбы, просто она об этом не знает. Договор купли-продажи подписывал он один, а в документах указан я как собственник. Она даже бумаги толком не читала, поверила на слово!
Кровь застучала в висках. Я прижалась к стене, боясь пошевелиться. Это не могло быть правдой. Не могло!
— Ну ты даёшь, Люда! — восхитилась её собеседница. — А она-то небось вкалывает, ипотеку платит?
— Конечно! — свекровь рассмеялась громче. — Половину отдаёт каждый месяц, как миленькая. Думает, за свою квартиру платит. А на самом деле — за мою! Я же говорила Андрюше: зачем тебе эта библиотекарша? Ни приданого, ни связей, родители — простые учителя из провинции. Но он заладил: люблю, люблю… Ну что ж, любовь любовью, а квартира должна быть в надёжных руках. Мало ли что.
Ноги подкосились. Я медленно сползла по стене, села прямо на пол в прихожей. В голове звенело. Андрей… мой Андрей, который клялся мне в вечной любви, который говорил, что мы команда, что всё у нас будет общее… Он обманул меня? Вместе с матерью?
— А когда она узнает? — спросила Галина с любопытством.
— Да когда надоест мне её терпеть, тогда и узнает, — беззаботно ответила свекровь. — Пока пусть работает, деньги приносит. Андрюшка мой не особо-то зарабатывает, хоть и старается. А эта дурочка неплохо получает в своей конторе. Но как только внуков нарожает — можно и выставить. Скажем, не сошлись характерами. Андрей разведётся, детей заберём через суд — у нас же квартира, а у неё ничего. И привет!
Я зажала рот рукой, чтобы не закричать. Слёзы текли по щекам, но я даже не пыталась их вытирать. Вся моя жизнь, все мои мечты, все планы рушились прямо здесь, прямо сейчас, в этой проклятой прихожей.
— Люда, ты гений! — восторгалась Галина. — Но а если она раньше что-то заподозрит?
— Да куда ей! — фыркнула Людмила Петровна. — Она же у нас правильная вся, доверчивая. Свекровь для неё — вторая мама. Всё мне рассказывает, советуется. Даже про их с Андреем интимные дела докладывает, представляешь? Я еле сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться ей в лицо. Дура набитая!
Что-то во мне сломалось в этот момент. Или наоборот — что-то железное и холодное встало на место той наивной доверчивости, о которой говорила свекровь. Я медленно поднялась, вытерла лицо и достала телефон. Включила диктофон. А потом громко хлопнула входной дверью, будто только что вошла.
— Я дома! — крикнула бодро, пряча телефон в карман.
В кухне воцарилась тишина. Потом послышались торопливые шаги. Людмила Петровна выглянула в коридор, её лицо было бледным.
— Таня? Ты… ты рано сегодня.
