В комнате снова воцарилась тишина. Виктор думал о предстоящем разговоре с матерью, о её предсказуемой реакции, о скандале, который неизбежно последует. Но потом он посмотрел на Марину — на женщину, которую любил, которая восемь лет терпела то, что не должна была терпеть. И понял, что выбора у него нет.
— Хорошо, — сказал он. — Завтра я поеду к маме и всё ей объясню.
Марина внимательно посмотрела на него, словно оценивая искренность его слов.
— И установишь все границы, о которых я говорила?
Она подошла к нему и взяла за руку.
— Витя, я люблю тебя. Но я не могу больше жить в ситуации, где я постоянно чувствую себя недостойной, неправильной, недостаточно хорошей. Это разрушает меня изнутри.
— Я понимаю, — ответил Виктор, сжимая её руку. — Прости, что так долго не замечал, как тебе тяжело.
— Ты замечал, — грустно улыбнулась Марина. — Просто было проще делать вид, что это временно, что само как-нибудь наладится.
Они обнялись, и Виктор почувствовал, как напряжение начинает покидать тело жены. Но он знал, что настоящее испытание ещё впереди. Завтра ему предстоит разговор с матерью, который изменит их отношения навсегда. И он был не уверен, что готов к этому.
На следующее утро Виктор стоял перед дверью родительской квартиры, собираясь с духом. Он знал, что за этой дверью его ждёт буря. Но отступать было некуда.
Валентина Петровна открыла дверь с радостной улыбкой, которая слегка померкла, когда она увидела серьёзное лицо сына.
— Витенька! Какой сюрприз! Проходи, я как раз пирог достала из духовки!
— Мам, нам нужно поговорить, — сказал Виктор, проходя в квартиру.
— Конечно, конечно! Садись, я чай поставлю. Как Марина? Надеюсь, приняла к сведению мои вчерашние советы?
Виктор глубоко вздохнул. Начинать было трудно, но необходимо.
— Мам, садись. Разговор серьёзный.
Валентина Петровна насторожилась, но села напротив сына.
— Что случилось? Вы что, разводитесь? Я же говорила, что она тебе не пара!
— Нет, мам, мы не разводимся. Но мы больше не можем терпеть твоё вмешательство в нашу жизнь.
Лицо Валентины Петровны вытянулось от изумления.
— Вмешательство? Я всего лишь пытаюсь помочь! Научить её, как правильно вести хозяйство, заботиться о муже!
— Она не нуждается в твоих уроках. Марина — взрослая женщина, у неё есть своё представление о том, как вести дом. И я полностью им доволен.
— Доволен? — голос матери стал резким. — Ты доволен тем, что в холодильнике одни полуфабрикаты? Что пыль на шкафах? Что она больше думает о карьере, чем о семье?
— Да, мам, я всем доволен. И знаешь почему? Потому что мы оба работаем, оба устаём, и оба участвуем в ведении хозяйства. Это наша жизнь, и она нас устраивает.
Валентина Петровна поджала губы — верный признак того, что буря вот-вот разразится.
— Мне нужны ключи от нашей квартиры, — продолжил Виктор, пока она собиралась с мыслями для контратаки.
— Что? — она выглядела так, словно он попросил её отдать почку.
— Ключи, мам. Все экземпляры. Ты больше не можешь приходить к нам без предупреждения.
— Но… но это же абсурд! Я твоя мать! Что если с вами что-то случится?
— Если что-то случится, мы позвоним. А для визитов ты будешь звонить заранее и спрашивать, удобно ли нам принять тебя.
Валентина Петровна встала, её лицо покраснело от гнева.
— Это всё она! Это Марина тебя настроила! Она специально восстанавливает тебя против родной матери!
— Нет, мам. Это моё решение. Марина восемь лет терпела твою критику, твои унижения, твоё неуважение. И я виноват, что позволял этому продолжаться.
— Унижения? Неуважение? Да я только хотела сделать из неё нормальную жену! Научить её заботиться о тебе!
— Она и так обо мне заботится. По-своему, не по-твоему. И этого достаточно.
Виктор встал, понимая, что разговор заходит в тупик.
— Мам, я люблю тебя. Но я также люблю свою жену. И я больше не позволю тебе её обижать. Если ты хочешь оставаться частью нашей жизни, тебе придётся принять новые правила. Если нет — это твой выбор.
Валентина Петровна смотрела на сына так, словно видела его впервые.
— Ты выбираешь её, а не мать? — в её голосе звучала горечь. — Ту, которая родила тебя, вырастила, всю жизнь посвятила?
— Я не выбираю, мам. Я просто устанавливаю границы. Ты всегда будешь моей матерью, и я всегда буду тебя любить. Но Марина — моя жена, моя семья, и её благополучие для меня на первом месте.
Валентина Петровна молча смотрела на него несколько секунд, потом резко развернулась и ушла в спальню. Вернулась она с ключами, которые с силой бросила на стол.
— Забирай! И уходи! Раз мать тебе больше не нужна!
— Уходи, я сказала! И передай своей драгоценной Марине, что она добилась своего!
Виктор взял ключи и направился к выходу. У двери он обернулся.
— Когда успокоишься и захочешь поговорить — позвони. Мы будем рады тебя видеть. На наших условиях.
