«Пока что». Эти два слова прозвучали как угроза.
— Мама, не надо так, — вмешался Дмитрий, но его голос был слабым, неуверенным. — Димочка, я просто объясняю твоей жене, как обстоят дела. Чтобы не было недопонимания. Я твоя мать. Я вырастила тебя, дала тебе образование, помогла купить квартиру. А что сделала она? Вышла замуж и думает, что теперь может мной командовать?
Лариса смотрела на мужа, ожидая, что он заступится за неё. Что скажет матери, что она не права. Что Лариса — его жена, любовь его жизни, мать его будущих детей. Но Дмитрий молчал, глядя в пол.
И в этом молчании Лариса услышала всё. Она услышала годы материнского воспитания, внушения, что мама всегда права. Она услышала страх маленького мальчика перед недовольством матери. Она услышала свой приговор.
— Я пойду на работу, — тихо сказала она.
— В субботу? — удивился Дмитрий.
— Да, в субботу. Нужно закончить проект.
Она ушла в спальню, быстро оделась, собрала сумку. Когда она выходила, Нина Петровна уже командовала Дмитрием, указывая, куда поставить её чемоданы. А он послушно выполнял её указания.
На работе было тихо. Лариса сидела за компьютером, но не могла сосредоточиться на цифрах. Перед глазами стояла картина: свекровь, восседающая на их диване как на троне, и Дмитрий, прислуживающий ей как верный паж.
Телефон завибрировал. Сообщение от Димы: «Лариса, не злись. Мама действительно больна. Нам нужно потерпеть. Я люблю тебя.»
Потерпеть. Всегда нужно потерпеть. Терпеть хамство свекрови. Терпеть предательство мужа. Терпеть вторжение в их жизнь.
Она не ответила на сообщение.
Вернулась домой Лариса поздно вечером. В квартире пахло едой — свекровь готовила ужин. На кухне гремела посуда, слышался голос Нины Петровны, что-то рассказывающей Дмитрию.
Лариса прошла в спальню и застыла на пороге. Их вещи были сложены в углу. На кровати лежало постельное бельё свекрови. На туалетном столике — её косметика. На стуле — её халат.
— А, Лариса, ты вернулась, — Нина Петровна появилась в дверях. — Я уже устроилась. Вы с Димой будете спать в гостиной. Я постелила вам на диване.
— Это наша спальня, — Лариса старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело.
— Была ваша. Теперь моя. Я старый человек, мне нужна нормальная кровать. А вы молодые, можете и на диване поспать.
— Всё, Лариса. Вопрос решён. Дима уже согласился. Правда, Димочка?
Дмитрий появился за спиной матери. Он выглядел несчастным, но кивнул.
— Мама права, Лариса. Ей действительно нужна кровать. У неё больная спина…
— И больное сердце, — добавила Нина Петровна. — Не забывай про сердце.
Лариса смотрела на них обоих — на самодовольную свекровь и на жалкого, слабого мужа — и понимала, что проиграла. Проиграла ещё до начала битвы. Потому что эта битва началась задолго до её появления. Началась, когда Нина Петровна растила сына одна, внушая ему, что мама — это святое, что мама всегда права, что мама важнее всех.
— Хорошо, — сказала она. — Устраивайтесь.
Она взяла свои вещи и вышла из спальни. Дмитрий пошёл за ней.
— Лариса, спасибо, что понимаешь…
— Я не понимаю, Дима. Я просто не хочу скандалить. Но ты сделал свой выбор. И этот выбор — не я.
Ночь на диване в гостиной была мучительной. Диван был узким для двоих, и Дмитрий постоянно ворочался. Лариса лежала, глядя в потолок, и думала. Думала о том, что её жизнь превратилась в кошмар. Что человек, которого она любила, предал её. Что свекровь заняла не только их спальню, но и их жизнь.
Утром её разбудил громкий голос Нины Петровны:
— Лариса! Вставай! Что за привычка спать до обеда? Порядочная жена должна вставать раньше мужа и готовить завтрак!
Лариса посмотрела на часы. Было семь утра воскресенья.
— Это выходной, Нина Петровна.
— Выходной — не повод валяться в постели! Вставай и готовь завтрак. Дима любит яичницу с беконом.
— Дима не ест бекон. У него непереносимость.
— Что за глупости? Мой сын всегда любил бекон! Ты просто не умеешь готовить!
Лариса встала с дивана и пошла в ванную. В зеркале отразилось бледное, измученное лицо. Так не могло продолжаться.
За завтраком Нина Петровна продолжала командовать. Кофе слишком крепкий. Хлеб не той марки. Масло несвежее. Лариса молча слушала придирки, а Дмитрий делал вид, что читает новости в телефоне.
— И вообще, Лариса, — продолжала свекровь, — пора бы вам подумать о детях. Димочке уже тридцать два. Я хочу внуков.
— Мы планируем детей, когда будем к этому готовы, — ответила Лариса.
— Готовы? А что тут быть готовым? Родила и всё. Я Диму одна вырастила, без мужа, и ничего. А вы вдвоём не можете?
— Мама, мы обсудим это позже, — попытался вмешаться Дмитрий.
— Что обсуждать? Три года женаты, а детей нет. Может, с тобой что-то не так, Лариса? Может, к врачу сходить надо?
Это было последней каплей. Лариса встала из-за стола.
— Хватит. Нина Петровна, я понимаю, что вы мать Димы. Но вы не имеете права вмешиваться в нашу личную жизнь. И уж тем более обсуждать моё здоровье.
— Ах, какие мы гордые! — свекровь тоже встала. — Дима, ты слышишь, как твоя жена со мной разговаривает?
— Лариса, извинись перед мамой, — тихо сказал Дмитрий.
Лариса посмотрела на него с изумлением.
— Извиниться? За что? За то, что защищаю наше право на личную жизнь?
— За тон. Ты грубо разговаривала с мамой.
— Я разговаривала нормально. Это твоя мать хамит мне с самого утра!
— Хамлю? — возмутилась Нина Петровна. — Я просто забочусь о семье моего сына! А ты, неблагодарная, даже завтрак нормально приготовить не можешь!
