— Они три года вместе были, — продолжала Тамара Ивановна, будто не замечая реакции Марины. — Я думала, поженятся. Но что-то не сложилось. Хотя она до сих пор звонит иногда, интересуется, как Андрюша. Недавно вот звонила, спрашивала, не женился ли он.
Это был удар ниже пояса. Марина понимала, что свекровь бьёт наверняка, в самое больное место — в женскую неуверенность, в страх быть недостаточно хорошей.
— Я на работу, — сухо сказала Марина и ушла в кабинет.
Но работать она не могла. Мысли крутились вокруг таинственной Лены, которая была красавицей из хорошей семьи и до сих пор интересовалась Андреем. Марина понимала, что это манипуляция, но червячок сомнения уже начал свою разрушительную работу.
К обеду она не выдержала и позвонила Андрею.
— Кто такая Лена? — спросила она без предисловий.
— Какая Лена? — удивился он.
— Твоя бывшая. С которой ты три года встречался.
— Мама рассказала? Слушай, это было давно, ещё в университете. Мы расстались много лет назад. Причём тут это вообще?
— Причём, что она до сих пор звонит твоей матери и интересуется тобой!
— Марин, ты серьёзно? Ну звонит раз в год поздравить маму с праздником, они хорошо общались. Это же не преступление.
— То есть ты не видишь проблемы в том, что твоя мать рассказывает мне о твоей бывшей?
— Я вижу проблему в том, что ты из мухи слона раздуваешь! Мама просто болтает, а ты воспринимаешь всё в штыки. Может, тебе успокоительное попить?
Он отключился. Марина сидела с телефоном в руках и чувствовала, как внутри поднимается волна ярости. Успокоительное. Он предложил ей попить успокоительное, вместо того чтобы поговорить с матерью.
Вечером произошёл взрыв. Марина вернулась из кабинета и обнаружила, что её ноутбук исчез с рабочего стола. Она нашла его в гостиной — Тамара Ивановна смотрела на нём какой-то сериал.
— Я думала, ты закончила работать, — невинно сказала свекровь. — А мой планшет что-то барахлит.
— Это мой рабочий компьютер! — Марина еле сдерживалась, чтобы не закричать. — Там важные файлы, переводы! Вы не имели права его брать!
— Ой, Мариночка, что ты так нервничаешь? Я же ничего не удалила. Просто сериал посмотрела. Андрюша всегда мне свой компьютер даёт.
— Это не Андрюшин компьютер! Это мой! В моём доме! Который вы захватили, как оккупант!
Слова вырвались сами. Тамара Ивановна вздрогнула, её глаза наполнились слезами.
— Как ты можешь так говорить? Я же… я же старалась… помогала…
В этот момент вернулся Андрей. Он увидел мать в слезах и жену с пылающим от гнева лицом, и его выбор был предсказуем.
— Что здесь происходит? Марина, что ты наговорила маме?
— Я сказала правду! Что она ведёт себя в нашем доме как хозяйка! Что она…
— Достаточно! — рявкнул Андрей. — Мама, не плачь. Марина, извинись немедленно!
— Я не буду извиняться за правду!
— Тогда иди и подумай о своём поведении!
Марина не поверила своим ушам. Он отправлял её подумать о поведении, как нашкодившего ребёнка. В её собственном доме.
— Знаешь что, Андрей? — голос Марины стал ледяным. — Ты прав. Мне нужно подумать. О многом.
Она развернулась и ушла в спальню. За спиной она слышала, как Андрей утешает мать, как та всхлипывает и говорит, что, наверное, ей лучше уехать, и как он уговаривает её остаться.
Ночью Марина не спала. Она лежала на самом краю кровати и думала. О том, как за три дня её жизнь превратилась в филиал жизни Тамары Ивановны. О том, как легко Андрей выбрал сторону матери. О том, что ремонт может длиться не месяц, а два, три, полгода. Или вообще не закончиться.
К утру решение созрело. Она встала раньше всех, приняла душ, оделась в свой лучший костюм. Когда Андрей проснулся, она уже сидела на кухне с чашкой кофе.
— Ты рано встала, — удивился он.
— Нам нужно поговорить.
Он сел напротив, потирая глаза.
— Марин, давай не будем ссориться. Мама правда переживает. Может, ты извинишься, и забудем эту историю?
— Нет, Андрей. Я не буду извиняться. И твоя мама должна уехать. Сегодня.
Он уставился на неё, как будто она говорила на иностранном языке.
— Я абсолютно серьёзна. Либо она уезжает, либо уезжаешь ты. Вместе с ней. Это моя квартира, купленная на мои деньги до нашего брака. И я больше не потерплю в ней незваных гостей.
— Незваных… Марина, это моя мать!
